Сибирский пленник
Сибирский пленник
Сибирский пленник
Он родился то ли в Турции, то ли в Палестине. В 1940-х был чемпионом Ближнего Востока по боксу. А закончил свои дни на Алтае.
На 4 июня в барнаульском Дворце спорта назначены пять поединков боксёров-профессионалов: три рейтинговых и два за титул чемпиона СНГ. На ринг выйдут местные боксёры Артём Мерзликин, Иван Сербин, Павел Мамонтов, Карен Аветисян и Дмитрий Сухотский. В весовой категории до 76 кг чемпион СНГ Дмитрий Сухотский будет защищать свой титул против боксёра из Казахстана Михаила Криницина, а в весовой категории до 72 кг на вакантный титул чемпиона СНГ будут претендовать барнаулец Карен Аветисян и Евгений Абдуразаков из Белоруссии.
Когда-то диковинный профессиональный бокс стал привычным для нас делом. «Алтайский спорт» расскажет о трагической судьбе первого на Алтае боксёра-профессионала Мардо Покрачьяна.
Горькое свидание
- И ты сюда попала, ласточка, - сердце Мардо сжалось от жалости к знакомой по Еревану Нине, ещё недавно французской поданной, студентке-юристу из Марселя.
Но он тут же улыбнулся: нам ли, армянам, раскисать! Мардо был лёгким человеком и редко терял присутствие духа. Даже в глухом таёжном лагере спецпересленцев в Сорокинском районе, куда угодил в 1948 году с клеймом дашнака-националиста, продолжал верить в свою счастливую звезду, обаяние и силу.
В архиве УФСБ по Алтайскому краю до сих пор хранится его «дело»: «Покрачьян Мартирос Левонович. Родился в 1921 году в Хайфе (Палестина). Прибыл в СССР в 1947 году в ходе репартации на родину зарубежных армян. До этого проживал в Иерусалиме. Чемпион Ближнего Востока по боксу. Неоднократно бывал в странах Европы».
Под небом Палестины
Сибирский пленник
Именно Турция, а не Палестина указывается местом рождения Мардо Покрачьяна в вызове его на постоянное жительство в США братом Меграном, который тот прислал в СССР из штата Нью-Джерси в 1964 году. В этом же вызове и другая дата рождения Мардо - не 1921-й, а 1919 год. Несовпадение реальной биографии с документальной - вероятно, знак каких-то опасений. Каких? Об этом теперь можно только догадываться.
Как бы там ни было, детство и юность Мардо прошли в Палестине. Рубаха-парень, здоровяк и весельчак, он нравился всей округе. А вот отец был им недоволен: разве может такой несерьёзный стать опорой семьи? Раздражало его и увлечение старшего сына боксом. Одно дело, когда тот учился постоять за себя, а другое, когда решил выбрать бокс как ремесло. Дело это недолговечное, считал отец, а время для приобретения серьёзной, надёжной профессии уходит. Но на поединки сына приходил, и как бы ни был забит зал - Мардо физически чувствовал присутствие отца, его взгляд.
У единственной дочери Мардо Покрачьяна Эрики, живущей в Барнауле, есть фотография заокеанской родни. Её дед в строгом классическом костюме при галстуке колюче смотрит в объектив. Видно и без очков - мужик с характером.
Однажды терпение Покрачьяна-старшего лопнуло, и он поставил сына перед выбором: семья или бокс? В итоге Мардо остался без поддержки семьи.
Между тем его спортивная карьера шла в гору. Хорошо двигающийся, техничный, он особенно отменно боксировал на средней и ближней дистанциях. Вскоре после размолвки с отцом Мардо стал чемпионом Палестины, а затем и лучшим боксёром Ближнего Востока среди боксёров-профессионалов в среднем весе.
«Приходите аплодировать „Чёрному утёсу“ Аблу Кабри в большом бою из 10 раундов с асом-армянином из Палестины Мардо», - призывала своих земляков одна из каирских газет осенью 1945 года.
Тот бой окончился скандально. Поклонники Кабри были в ярости от вызывающего поведения чужака и поражения своего кумира. В восьмом раунде, недовольные решением рефери в пользу Мардо, они запустили в судью стулом и разбушевались так, что пришлось вмешиваться полиции.
Мардо, весь матч улыбавшийся зрителям из своего угла, отлично знал: чтобы зарабатывать деньги на профессиональном ринге, надо не только хорошо драться, но ещё быть артистом- заводить публику, маленькими хитростями выводить из равновесия противника, иногда скандалить.
В 1947 году ООН объявила о создании в Палестине двух государств - израильского и арабского. До того вся территория Палестины с 1920 года находилась под временным управлением Англии. Не всех устраивал новый поворот. Видимо, не пришёлся по душе и семейству Покрачьян.
В том же году две из четырёх родных сестёр Мардо вместе с мужьями решают попытать счастья в советской Армении. После войны, желая восстановить потерю людских ресурсов, Советское правительство организовало кампанию по возвращению на историческую родину представителей коренных народов СССР, оказавшихся в эмиграции. Мардо решил присоединиться к сёстрам.
Во второй половине 1940-х годов он был ещё в неплохой спортивной форме, но как говорят боксёры, его «пробили», - то есть, он стал плохо держать удар. Боксёрская слава начала тускнеть, а значит, падать заработки. Мардо никогда не придавал большого значения деньгам, но без них тоже не привык. Возможно, Мардо надеялся, что в Армении бокс послабее, чем на Ближнем Востоке, и он вновь будет хорошо зарабатывать. Ведь другого ремесла боксёр не знал.
Покрачьян-старший, провожая детей в Советский Союз, якобы сказал: «Напишите, как устроитесь. Если всё будет хорошо, мы к вам переберёмся». Но не дождавшись добрых вестей, вся остальная семья Покрачьян превратилась в благополучную ячейку американского общества, эмигрировав в США.
Был ли Мардо националистом?
В Ереване Мардо Покрачьян прожил около года. Сохранилась почётная грамота - погрузневший Мардо в составе сборной Армении на всесоюзных соревнования ЦС «Спартак» в Иваново занял второе место в тяжёлом весе. Если верить легенде, в Сибирь он угодил по-глупому. Не захотел в бане уступить шайку какому-то наглому типу, а тот оказался офицером госбезопасности и настолько осерчал, что пообещал упечь куда следует. Нашли - и прилепили национализм. Может, офицера Мардо и выдумал. Он был на это мастак. Но статью - нет. Физическая сила и иной, чем в СССР, опыт жизни не приучили его скрывать то, что думает. А думал он как-то не по-советски. И этого было достаточно.
Мардо не был националистом, это могут подтвердить многие, но всю жизнь с ним оставался чемодан армянских книг, разноязыкому обществу он предпочитал компанию земляков, а единственную дочь мечтал выдать замуж исключительно за армянина.
Покрачьян против Королёва
В лесном лагере ссыльных Мардо долго не задержался. Видимо, порадели динамовские спортивные начальники - временно облегчить режим, вытащить нужного человека в Барнаул им не составляло большого труда.
В 1948 году на ниве алтайского бокса начали давать всходы семена, посеянные Нестором Павлюченковым - замечательным спортивным педагогом, дипломированным специалистом Московской высшей школы тренеров. Он приехал в Барнаул в конце 1947 года, а через год-два имена его учеников Валентина Чернова, Николая Банина, Виктора Двуреченского, Рубена Ташьянца, Николая Трофимова, Ивана Митрофанова и других знали далеко за пределами края. Они неоднократно побеждали на региональных соревнованиях, а Чернов вообще сначала стал чемпионом страны среди юношей, а затем второй перчаткой советского бокса во втором полусреднем весе.
Направленный на Алтай Всероссийским комитетом по физической культуре и спорту на должность инструктора крайспорткомитета по тяжёлой атлетике (тогда в неё входил и бокс), Павлюченков предложил пригласить в край с семинарами и показательными выступлениями группу знаменитых советских спортсменов, в том числе легенду советского бокса Николая Королёва.
Скорее всего, приезд этой группы в 1948 году и позволил Покрачьяну вырваться из лагеря ссыльных. Это он противостоял Королёву на барнаульском ринге во время показательного боя. Говорят, Мардо выглядел третьеразрядником на фоне Королёва. Но могло ли быть иначе?..
За явным преимуществом соперника
Покрачьян считался невыездным, однако Павлюченков добился, чтобы Мардо включили в сборную края для участия в зональных соревнованиях в Кемерове. В команде как раз не хватало боксёра-тяжеловеса.
- Весь волосатый, здоровенный, с необычной стойкой, Мардо производил сильное впечатление, - вспоминал позже бывший боксёр Иван Митрофанов. — Иной мог проиграть такому ещё до боя.
Тем не менее в Кемерове Покрачьян сам проиграл в пух и прах.
…Толпа восхищённо ахнула, когда Мардо вынырнул на ринг из-под канатов. Такого бокс
Сибирский пленник
Покрачьян покрутил нос перчаткой, демонстртивно рубанул воздух короткой серией ударов из арсенала ближнего боя и двинул на середину ринга приветствовать соперника - долговязого нескладного парня из Кемерова.
Судья дал команду: «Бокс!». Пара закружилась по рингу. Было видно, что молодой побаивается Мардо. Лёгкий в передвижениях, Покрачьян держал необычную стойку, словно приглашая «Попади же в голову, она у меня незащищённая», а сам норовил зайти под левую руку соперника, чтобы атаковать его с ближней дистанции. Более рослый противник за счёт длинных рук удерживал Покрачьяна на солидном расстоянии и одиночными ударами набирал очки. Мардо даже не обращал на это внимания, надеялся, что всё равно выйдет на удобную позицию, и тогда этому долговязому не сдобровать. И вдруг - вспышка в глазах и тьма! Мардо рухнул на пол. Но тут же вскочил, жестом показал рефери, что готов продолжить бой.
Проклятье! Он толком не успел очухаться, как длинный опять достал его в челюсть - второй нокдаун. Мардо окончательно поплыл - и тут соперник в третий раз нанёс сокрушительный удар. Судья прекратил поединок за явным преимуществом.
Годы на профессиональном ринге не прошли бесследно - челюсть Мардо была основательно «пробита», и любой более-менее точный удар соперника приводил к нокдауну. Покрачьян так и не сумел добиться значительных результатов на советском ринге и потому, что никак не мог приспособиться к тактике скоротечного любительского бокса - слишком долго «запрягал» и часто проигрывал по очкам. К тому же советские боксёры вовсе не были «чайниками» - скоро представители советской школы бокса добились серьёзных успехов на международной арене, многие западные промоутеры спали и видели их в своей команде.
Зона
Первый раз Мардо Покрачьяна капитально посадили в 1951 году. К этому времени он жил в селе Сорокино и работал грузчиком на Блиновском сплавучастке, но иногда заезжал в Барнаул.
Покрачьяну вменялось соучастие в хищении личной собственности - трёх ящиков с одеждой, оставленных на стройке здания УМГБ в Барнауле. На суде главные действующие лица заявили, что оговорили Мардо. Якобы за то, что купив у них часть краденого, тот недоплатил. Мардо покупку подтвердил, сказав, что отдал бы должок потом, а участие в краже не признал. Тем не менее получил 10 лет лагерей. Сидел на Сахалине. В 1953 году попал под амнистию. Сам он говорил, что сидел за Берию - мол, назвал его шпионом.
По легенде, ему, знавшему турецкий, еврейский, арабский, несколько европейских и кавказских языков, на зоне предлагали синекуру - работу переводчиком. Но Мардо отказался. «Стучать не буду, но все равно подумают. Уж лучше общие работы».
Выйдя на свободу, 1953−1954 годах Покрачьян работал тренером в Алтайском краевом совете спортобщества «Динамо». Добивался хороших результатов в подготовке боксёров (о чём свидетельствуют врученные ему грамоты). Как спортсмен в 1954 и 1955 годах побеждал в первенствах Алтайского края в тяжёлом весе.
Ещё раз он угодил за решётку в 1957 году. Сплетен и домыслов по этому поводу было много, но документальных свидетельств сыскать не удалось. Вернулся Мардо через четыре с половиной года по амнистии. Этот срок заставил его быть более осмотрительным и разборчивым в людях. Накладывалась и ответственность за будущее единственной дочери от первого брака. Мать Эрики умерла, когда девочка была совсем малышкой - Мардо тогда мотал первый срок. После очередной ходки он нашёл Эрике вторую маму, женившись на женщине с двумя детьми.
Здравствуй брат и прощай!
Сибирский пленник
Юрий Иванов, мастер спорта по боксу, выступавший в сборной края в тяжёлом весе, вспоминал: «Мардо очень ответственно отнёсся к этому поручению. Такой пример. Мы перед поездкой на соревнования проводили сборы. Мне нужен был спарринг-партнёр, но ребят моей весовой категории больше не было, и оставалось долбить боксёрский мешок. Мардо не поленился, съездил на теплоходе из Барнаула в Бобровку и договорился там с перворазрядником Толей Стрельниковым, чтобы тот приехал со мной потренироваться».
По словам Иванова, Мардо отличала внутренняя интеллигентность: он не ломал в боксёрах индивидуальность, не навязывал свою волю.
Мальчишки, те вообще боготворили Покрачьяна.
- Что мне запомнилось - живые глаза Мардо, - рассказывал занимавшийся у Покрачьяна Владимир Костюрин. — Сколько я его знал, он никогда не был безразличным, равнодушным. Горячим очень был, но и отходчивым.
- Он был тренером-самоучкой, поэтому не мог также здорово преподать урок, как более образованные, молодые тренеры, но оставил в моей душе светлый след, - это уже слова известного алтайского боксёра и тренера Валерия Малютина. — Я видел жестокость в мире бокса, у него её не было. Мардо отличался открытостью, непосредственностью, большим чувством юмора, был очень контактным человеком.
Интересно свидетельство ещё одного известного алтайского тренера Геннадия Ходусова:
«К Мардо я пришёл втайне от родителей, бросив занятия в музыкальной школе. Когда всё открылось, дома был настоящий скандал. Мама с возмущением пришла к тренеру, но тот сумел убедить её, что я - способный парень и что пока занимаюсь под его началом боксом, родители могут быть спокойны: их сын не попадёт в объятия уличной шпаны. После тренировок мы играли в баскетбол, ездили рыбачить, купались. Наши поражения на соревнованиях тренер Покрачьян воспринимал как свои собственные и очень переживал».
Все лучшие ученики Мардо были на риге смельчаками. «Мне трусы не нужны», - говорил он. В его секцию шли записываться толпами. Как магнит тянула необычная биография тренера. Сам Мардо охотно рассказывал пацанам о своём прошлом профессионального боксёра, показывал альбом с фотографиями из той жизни. Тренеры-коллеги за небольшим исключением ревниво относились к популярности Покрачьяна. Для них он был чужаком.
Как-то в доверительной беседе Мардо спросили:
- А вы бы сейчас обратно поехали?
- Отпустили бы, пешком пошёл!
Хотя в 1964 году Мардо пришёл вызов из США, его туда не выпустили. Брат Мегран писал в вызове: «Почтительно прошу Союз Советских Социалистических Республик дать право выхода и паспорта моему брату и племяннице, чтобы им была возможность приехать ко мне в США… Я хорошо зарабатываю в частном предприятии, и я способен и согласен гарантировать полную ответственность за их благосостояние».
Как считает Эрика, отца не выпустили из-за судимости. Тогда брат Мегран сам приехал в СССР в 1968 году. Правда, в Барнаул его не пустили, и Мардо отправился для встречи в Ереван. Расставались братья со слезами, похоже, оба понимали, что больше не встретятся. А вот одна из сестёр Мардо, приехавшая с ним в СССР в 1947 году, скоро эмигрировала из Еревана в Америку. Другая сестра предпочла умереть в Армении.
Эпилог
За оградой Власихинского кладбища гуляет ветерок, а внутри - тихо.
Памятник Мардо Покрачьяну подбирали под его стать и нрав - на могилу водрузили огромную мраморную глыбу с необработанным подножием и верхушкой. Рядом покоится Геня Айрапетова, с которой Мардо прожил основную часть жизни. Эрика, ныне технический редактор газеты «Вечерний Барнаул», присматривает за обеими могилами.
Во время вынужденных отлучек от бокса Мардо Покрачьян овладел многими специальностями - работал шофёром, водолазом, кровельщиком. А умер - сапожником. В 1967 году он окончил школу тренеров при Омском институте физкультуры, но тренировать боксёров не позволял тромбофлебит - болезнь вен на ногах. Приятели обучили новому ремеслу, нашли место. Возле будочки Мардо вертелось много народу. Добрый человек, он часто ремонтировал обувь и бесплатно. Особенно молоденьким девчонкам из соседних общежитий.
Однажды в эту пору его повстречал Леонид Баркан, один из немногих тренеров-боксёров, с которым у Мардо сложились приятельские отношения.
- О, Леонид Яковлевич, заходи! Какая работа есть, приноси - сделаю! Слушай, бросай этот бокс. Я вот три гвоздя забил, что-то имею. Место есть - сядем рядом!
- Спасибо, Мардо Леонтьевич. Как ваше здоровье?
- Плохо. Вот лекарства брат из Америки пришлёт, я поправлюсь. Ещё на ринг выйду.
Но поправиться не удалось. В пятьдесят шесть лет болезнь Мардо доконала. Эрика рассказывает, что в последние год-два отец особенно сильно тосковал по родне.
Когда Мардо умер, Эрике пришло письмо из США, её попросили рассказать о том, как всё случилось. Но мать рассоветовала это делать. «Зачем тебе неприятности, ты же партийная?». А за океаном, похоже, обиделись.
Когда дочь Эрики Валерия годы спустя всё-таки попыталась связаться с родственниками из Америки, ответа на её письмо не пришло.
Виталий ДВОРЯНКИН,
«Алтайский спорт», 1−9.05.2013.
