Латвийский, испанский, алтайский

Один из самых популярных в мире шахматистов рассказал «АС» о своих алтайских корнях, знакомстве с «рижским волшебником» и о том, почему главный матч в его жизни так и не состоялся.

В июле на Алтае побывал латвийский, ранее советский, а также испанский шахматист, вице-чемпион мира, победитель многих крупнейших международных турниров Алексей Широв. Как выяснилось, титулованный гроссмейстер связан с Алтаем кровными узами, которые во многом и побудили его стать одним из участников турнира «РАПИД Гран-при России - Кубок губернатора Алтайского края». Накануне соревнований, в которых Широв выступил не совсем удачно (проигрыш в последнем туре лишил его возможности подняться на пьедестал почета), «Алтайскому спорту» удалось задать знаменитому рижанину несколько вопросов.

«Жаль, Каспаров рано ушел из шахмат»

- Алексей Дмитриевич, вы впервые побывали на Алтае?

- Да, это моя первая поездка. Первая причина, по которой я сюда приехал, - мой отец родился и прожил до 12-летнего возраста здесь, в Троицком районе. Он вырос в селе Заводском, а часть его семьи жила в деревне Большая Речка. И отец мне рассказывал, как ему часто приходилось ходить пешком почти 30 км из Заводского в Большую Речку. Этот эпизод, наверное, свидетельствует и о том, что какое-то упорство в достижении целей у меня тоже присутствует. В 1948 году он с родителями переехал в Ригу, и я считал, что в жизни надо обязательно хоть раз здесь побывать.

- И как впечатления?

- Природа Алтайского края - очень красивая, причем не только в горных районах, но и в таких, как Троицкий. А инфраструктуру и качество дорог, наверное, можно еще улучшить.

- Единственный из шахматной элиты, кого вы ни разу не смогли выиграть, - Гарри Каспаров. В своих интервью вы говорили, что он психологически давил на своих оппонентов. Как это проявлялось?

- В свое время я много учился у него как у шахматиста. Поэтому у меня и стиль похож на каспаровский. Так как уровень игры у меня был все-таки немного ниже и он видел мой стиль насквозь, то ему было довольно легко со мной играть. А после той истории в 1998 году (не состоявшийся матч за мировую шахматную корону между Каспаровым и Шировым. — Прим. «АС») мои проигрыши были уже, наверное, действительно связаны с психологическими моментами, потому что садиться с ним за одну доску мне было не совсем приятно. Хотя было несколько партий, где я был близок к победе, но, к сожалению, в последний момент ее упускал. Думаю, если бы Каспаров так рано не ушел из шахмат, мне бы сейчас этот вопрос задавали реже (улыбается).

- Расскажите, пожалуйста, свою версию: почему вы так и не смогли сыграть главный матч в своей жизни - за мировую шахматную корону?

- Было много закулисных интриг, до сих пор до конца мне не понятных. В США готовы были спонсировать этот матч. Велись переговоры, я какие-то пункты, естественно, обсуждал с организаторами, потому как не был готов согласиться сразу со всеми условиями, которые мне предлагали. Но вскоре сообщили, что играть в Америке мы не будем. А потом Каспаров объявил, что матч вообще не состоится. Учитывая, что фактически он был руководителем той организации, которая должна была эту встречу проводить, то его поведение, на мой взгляд, явилось на редкость непорядочным.

«Я еще не сказал последнего слова»

- С какими шахматистами вам интересно общаться, с кем нашли общие интересы?

- Я в детстве много общался с Михаилом Талем (известный советский, латвийский шахматист, 8-й чемпион мира, которого журналисты называли «волшебник из Риги». — Прим. «АС»). В 11 лет впервые побывал у него дома. Ему сначала показали одну из моих партий, которая его заинтересовала. Помню, как меня к нему привели. Он закурил, потом остальные взрослые, и в этом дыму я внимал его советам. Не могу сказать, что без него не стал бы тем, кем я стал, но он дал мне очень многое. Его взгляд на шахматы всегда казался мне свежим, против догм и устоявшихся правил. К тому же он был очень живым и интересным в общении.

- Чей стиль игры из современных топовых шахматистов вам более всего импонирует?

- Норвежца Магнуса Карлсена, который действительно сегодня играет лучше всех в мире. Причем он доказал это не только в классике, но и в быстрых шахматах, а также в блице. Думаю, в нынешнем году этот парень отстоит свою шахматную корону. Хотя Ананд должен оказать более упорное сопротивление, чем в прошлом году. Но шансов на выигрыш у него все равно мало.

Карлсен вырос на моих глазах. Первый раз с ним сыграл, когда ему было всего 14 лет. И уже тогда в сложной борьбе он победил. Хотя после того раза мне удавалось его обыгрывать. Насколько я знаю, у него абсолютная память, что значительно облегчает ему подготовку к турнирам. Достаточно хорошо к нему отношусь и в человеческом плане, считаю, что это достойный чемпион мира. А когда видишь, что человек умеет в шахматах очень многое, глубоко изучил эту игру, то это всегда привлекает. В свое время впечатляла также игра Ананда, с ним тоже было трудно бороться за доской. Аронян - блестящий шахматист, но что-то в его игре мне до конца не понятно. А что? Даже не могу объяснить.

- Что для вас важнее - сама победа или качество поединка?

- Я в первую очередь спортсмен. Поэтому на первом месте, конечно, спортивный результат. Когда был моложе, то часто говорил, что качество поединка важнее. Даже иногда расстраивался, если выигрывал не очень логичные партии, в которых допускал ошибки. Я и сейчас от этого могу расстроиться. Но со временем приучил себя к тому, что результат - главное. А идеально играть, наверное, невозможно.

- Расскажите об обратной стороне медали. Чем приходится жертвовать шахматистам, чтобы попасть в элиту?

- (После паузы) Это философский вопрос. В любом случае приходится жертвовать своим временем. В шахматах требуется очень большая концентрация на этом процессе в ущерб обычной жизни. Сейчас я этого не испытываю, но если вновь вернусь на высокий уровень, то опять придется посвящать все свое время шахматам. Все-таки меня не покидает ощущение, что я еще не сказал своего последнего слова.

«Верхушка не должна отгораживаться»

- Что для вас привлекательнее - классические шахматы или рапид? И за какими шахматами будущее, на ваш взгляд?

- Я предпочитаю сейчас быстрые шахматы. Мне кажется, что жизнь сегодня стала такой, что нельзя замыкаться на одних шахматах. А когда постоянно выступаешь в турнирах по классике, то эта игра становится всей твоей жизнью. И сколько себе в мире могут позволить такую жизнь - человек 15−20? Верхушка не должна отгораживаться от остальных. Думаю, что будущее как раз за такими массовыми турнирами, как в Барнауле, где известные люди играют за одной доской вместе с простыми ценителями шахмат.

- Вы согласны с высказыванием, что рапид - это поле игры для молодежи?

- Конечно, молодым в него играть легче, но ведь тоже самое происходит и в других видах спорта, где сорокалетние уже завершают карьеру. Поэтому считаю, что именно рапид больше всего подходит к позиционированию шахмат как спорта в современном понимании. Контроль не позволяет много думать и пытаться опровергнуть замысел соперника, поэтому в быстрых шахматах идет живая игра и побеждает действительно сильнейший. Однако самые важные турниры в мире по-прежнему организуются по классическим шахматам.

- Как объяснить, что современные гроссмейстеры добиваются высочайших результатов в значительно более юном возрасте, чем раньше?

- Сейчас с технологической точки зрения совсем другая жизнь. Дети много работают с компьютерами под руководством тренеров, за счет чего очень быстро развиваются. Я стал одним из лучших шахматистов еще в докомпьютерную эпоху, но с помощью одних только книг продвигаться вперед в познавании игры было сложнее. Компьютер, когда он появился, органично вписался в мою подготовку. Сейчас вообще невозможно без него обойтись, и я понимаю, что если еще хочу чего-то добиться в шахматах, то нужно забыть о том, что мне 42 года, и работать за компьютером часами, как это делают молодые.

- Как сейчас выглядят российские шахматы на мировой арене?

- Конечно, на последних пяти шахматных олимпиадах Россию преследовали неудачи, но каждый раз это было сенсацией, так как все понимали, что она остается сильнейшей шахматной страной. Думаю, что по количеству турниров разных уровней Россия по-прежнему превосходит другие страны. Возможно, уступает лишь в организации детских шахматных соревнований США, где юношеские турниры обычно собирают до двух тысяч человек. В этом плане, конечно, еще есть над чем работать.

Евгений ЛИМАНСКИЙ,

«Алтайский спорт», 4 сентября 2014