Спецпроект Министерства спорта Алтайского края «Спасибо за Победу!» Часть 6-я

В шестой части спецпроекта — воспоминания Юрия Роганова, левого крайнего нападающего «Мотора» середины 1960-х, на тот период времени самого перспективного алтайского хоккеиста. О своем отце Герое Великой Отечественной войны Михаиле Роганове он рассказывал спортивному журналисту Валерию Лямкину. Полный текст воспоминаний приведен в книге В.Н. Лямкина «Свидетели ушедшей эпохи».

От Москвы до Кенигсберга

— Отец еще до войны боевой опыт получил в боях на КВЖД в 1929 году, у Блюхера. Был ранен. Вернулся домой, работал в паровозном депо слесарем, помощником машиниста. Крепкий был. Но в 1941-м началась война. Получил бронь, как и все машинисты паровозов, однако рвался на фронт. И в октябре 1941 года добился своего, когда враг подошел уже к самой Москве, и нужно было спасать положение. Эшелоны с сибиряками подоспели вовремя, завязалась кровавая битва. Был ранен в ногу, но оставался в строю и воевал отважно. Москву отстояли с большими потерями.

Насколько я знаю, ваш отец был представлен к званию Героя Советского Союза.

— Это уже за Сталинград. Сам командующий 62-й армией генерал Василий Чуйков представление к награде подписывал и очень удивился, когда узнал, что герой Сталинграда остался без золотой звезды. Но это уже в 1969 году в Москве было. Они после войны общались несколько раз.

Михаил Георгиевич, наверное, вам, сыновьям, много рассказывал о войне, о сражениях под Москвой и Сталинградом?

— …под Кенигсбергом, в Карпатах. Но рассказывал очень мало и очень редко. У него было множество серьезных ранений, и уже в 1956 году ему из-за них ампутировали обе ноги. Но жил он долго, до 80 лет, и еще меня после войны, в 1949 году, родил. Работал машинистом на паровозе, пока ноги не отнялись совсем. Это был настоящий герой труда. Он без дела не сидел. Если уголь в ведрах таскать уже не мог, то лопатой его в ведро насыпал. Что-то, да будет делать, хотя уже на костылях и протезах ходил. Кстати, все футбольные и хоккейные матчи команд мастеров в Барнауле он посещал, ну и болел очень отчаянно. На трибунах дядю Мишу знали все.

Гордился нашими успехами, грамотами, хотя у самого вся грудь в орденах и медалях была. Два ордена Боевого Красного Знамени, два ордена Красной Звезды, медали «За оборону Сталинграда», «За отвагу», «За боевые заслуги», «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией» и еще много других… Войну он закончил в звании капитана командиром роты, а начинал младшим политруком. Солдат в атаку поднимал и сам первым с автоматом на врага бежал. Кричал: «За Волгой для нас земли нет! За Родину, ура!».

Военные эшелоны https://clck.ru/3KYGAA

Недавно в одной из газет прочел, что настоящие герои, дескать, все погибли. А те, кто остался, не выпячивались, а тихонько в День Победы пили водку в рюмочных. А вот кто толком не воевал, ходили все в медалях по школам и рассказывали пионерам о своих подвигах.

— Я с этим не согласен. Эти люди, кто написал, истории войны не знают. Наш народ много подвигов совершил, гораздо больше, чем об этом даже написано и показано. Не о всех подвигах известно только потому, что и рассказать про них некому было — живым из боя не вышел никто. У отца в роте друг был — боец Денисов. Так вот, когда его окружили немцы, он последней гранатой подорвал себя и с десяток фашистов. Из того боя от роты осталось 17 бойцов, но высоту они отстояли. В Сталинграде бои шли за каждый дом, за каждый этаж. И получилось так, что немцы завладели первым, а рота отца была на втором этаже. Много раненых, но они продолжали отбивать атаки, тяжелораненые даже не стонали, а только просили воды. А где ее взять? Патроны уже на исходе, гранат всего несколько штук. Собрали все оружие, закидали фашистов остатком гранат и с криком «Ура!» вырвались из дома. Вывели и вынесли даже всех раненых к Волге. Там еще сутки держались за счет подоспевших боеприпасов, и осталось от роты 10 человек. А там уже и наши подошли. Весь город был в руинах, металл плавился, Волга горела, а люди держались.

Под Кенигсбергом рота отца сумела закрепиться на железнодорожной станции. Кругом немцы. Последовал приказ по рации: «Роганов, продержись хотя бы часик!». Но станцию охраняли бронепоезд и два эшелона вражеской обороны. Поэтому просто выжидать время было смерти подобно. Под прикрытием здания паровозного депо рота отца сгруппировалась и бросилась в атаку. Бросок для немцев получился неожиданным и поэтому ошеломляющим: они не знали, что их атакует всего одна рота, а думали, что прорван фронт, побросали технику и в панике бежали.

Были захвачены два бронепоезда и 120 паровозов, которые фашисты готовили к угону в Германию, а самое главное — станция, на которую стали подтягиваться наши войска. С того момента и началось взятие Кенигсберга, казалось бы, неприступной немецкой крепости. За бои в этом городе отцу должны были дать Звезду Героя, но по каким-то причинам были вручены два ордена Боевого Красного Знамени.

Говорят, что войну мы выиграли из-за лютых морозов, к которым немцы не привыкли. Но наши бойцы били их не только зимой, но и в другие времена года.

— Причем полуголодные. А на немцев работала вся Европа, воевали все порабощенные народы. У них было новейшее вооружение, не было недостатка в боеприпасах, новейшая экипировка, продовольствие и даже отпуска. Наша победа была основана на правде, патриотизме, стойкости народа, больших жертвах и таких героях, как наш отец. Поэтому и мы, его дети, всю жизнь хотели быть такими же, как он. Уже не было войны, но оставалась послевоенная разруха, голод, хлебные карточки и огромное желание просто жить счастливо. Поэтому и с 15−16 лет работали, хотели облегчить жизнь своим родителям, помогали им. А сейчас смотрю, как молодые, здоровые ребята живут за счет родителей и даже пенсионеров — бабушек и дедушек, не работают и жалуются на жизнь. Разве они выиграли бы ту войну? Конечно же, нет. А отец ходил по школам, куда его всегда приглашали перед Днем Победы, и рассказывал не о себе, а о своих боевых товарищах и их подвигах.

В Сталинграде он снова побывал уже в 1969-м вместе с учениками одной из барнаульских школ. На протезах, с костылями. Был везде, восхищался новостройками и широкими улицами. Когда же ему напоминали, что тяжело на костылях-то, он говорил: «Здесь воевал и хочу видеть все, что мной отвоевано!».

Роганенок — Генкин брат

Юрий Михайлович, вы ведь еще играли за «Мотор» в классе «Б»?

— Да, и под чужой фамилией. Под своей играть среди мастеров еще было рано. Поэтому, когда шайбы забивал, то по стадиону объявляли совсем другие фамилии, ребят постарше. Помню, болельщики все удивлялись, кто знал меня в лицо: «Это же Роганенок — Генкин брат, шайбу забил! А не Сыроежков вовсе…». И в газетах то же самое писали, а в протоколах матчей — тем более! Так я и играл до 18-летнего возраста в одной тройке с Витей Волынкиным и Виталием Яковлевым.

Эту тройку болельщики окрестили «Ветер, Вьюга и Метель».

— Да, бегали мы быстрее шайбы.

А Генка — это лучший хоккеист «Мотора» — Геннадий Роганов?

— Мой старший брат и тренер, известный тогда хоккеист. Его даже в хоккейную команду высшей лиги приглашали — в московский «Локомотив», а в футболе — в московский «Спартак».

— Он был одинаково силен в обоих видах спорта. А еще здорово играл в хоккей с мячом. Из футбольного «Спартака» Генка просто сбежал. Хотя его не отпускали, даже паспорт забрали. Но он все равно из Москвы на поезде уехал, а денег у него оставалось только на две буханки хлеба. Приехал — и сразу же на стадион «Красное знамя» побежал, к своим ребятам — футболистам-спартачам. Он ведь у Василия Фомичева играл за барнаульский «Спартак», и в сборную республики входил.

Говорят, что ему два года в документах прибавили, чтобы 18 лет было, потому что в 16 лет помощником кочегара на паровоз на работу не брали. Василий Васильевич Коростелев мне рассказывал, его тренер по барнаульскому «Локомотиву».

— Это легендарная личность: весь «Локомотив» на нем держался, затем он создал в Барнауле гарнизонную армейскую команду, а уже после на поселке Южном спортивный клуб «Рубин». Он вполне мог с документами все уладить. Гена ведь рано женился, семью-то надо было как-то содержать. Он по стопам отца пошел. Тот тоже рано женился, нашу маму взял в жены, когда ей шестнадцать было. Пришлось ей тоже два года приписать. Сразу пошли у них с отцом детки. Старший наш брат Анатолий отлично играл в футбол. Но когда Фомичев его взял в «Урожай», то он тяжело травмировался на сборах. Анатолий — 1930 года рождения. Затем Гена родился и еще один брат, но тот умер от голода во время войны, когда отец на фронте воевал. Мать работала, дети побирались, и все время хотели есть…

Помню, ваш старший брат Геннадий Михайлович тоже героически трудился на хоккейном поприще: тренировал в «Моторе» все команды от детей и до юношей, с утра и до вечера, в любую погоду.

— Он и меня тренировал, а играл просто замечательно! На него ходили смотреть, и он почти в каждой игре забивал шайбы, да такие красивые! Умел он это очень элегантно, с шиком! Если уж начинал свой рейд, то обходил нескольких соперников, обыгрывал вратаря и заводил шайбу уже в пустые ворота! Это был высший класс! Трудяга был редкий. У Фомичева в «Спартаке» Геннадий всегда был в лучших бомбардирах, затем в «Моторе».

В то время пользовались повышенным интересом матчи «Мотора» с рубцовским «Торпедо». Какой матч вам запомнился больше всех?

— В Рубцовске, когда открывали новый хоккейный стадион. То, что предшествовало ему, невозможно забыть никогда. Не все попали тогда из зрителей на игру. Стадион был переполнен. Но люди все подходили. Тогда вход на стадион перекрыли, и билеты больше не продавали. Болельщики сломали ворота на стадион, и их лавина устремилась внутрь. Быломного пострадавших. В ожидании матча прошло два часа. Со счетом 4:1 впользу «Торпедо» закончился тот памятный матч.

Дворец спорта казался сказкой

Какие были ощущения, когда в то время с открытых площадок команда перешла играть во Дворец спорта?

— Ощущения вечного праздника! В Сибири это был первый Дворец спорта, еще нигде не было. Осенью 1967 года к нам на тренировочные сборы приехали московские «Крылья Советов», новокузнецкий «Металлург», серовский «Металлург», ангарский «Ермак». То был совершенно другой уровень. Команду «Мотор» включили в третью группу класса «А».

Дворец зрелищ и спорта https://clck.ru/3KYN36

— Приехал московский тренер Анатолий Константинович Сорокин и привез с собой много новых молодых игроков из Горького, Москвы, Челябинска. От прежнего «Мотора», можно сказать, ничего не осталось. Сорокин взял всего несколько человек — Олега Мурашкина, Владимира Титова, Валерия Евтушенко, Бориса Ушакова, Виталия Яковлева и Юрия Курзенева.

У меня как раз травма была, и я учился в экономическом техникуме. Мне дали понять, что под меня подстраиваться никто не будет: хоккей или учеба. В первый год в классе «А» я играл в основном за молодежную команду и несколько матчей за главную. На следующий год мне исполнилось 19 лет — самый молодой в команде. Нужно было делать выбор, я выбрал семью и карьеру. Получил образование, работал по специальности, играл за «Полимер», был многократным чемпионом края. Через «Полимер» затем прошли и многие моторовцы.

Юрий Михайлович, ни о чем не жалеете?

— У каждого человека в жизни выпадает свой шанс, нужно только не упустить его. Старший брат Анатолий упустил из-за тяжелой травмы, Геннадий мог играть в московских командах, но отказался сам, а потом жалел. Наверное, и я в чем-то повторил их судьбу.

Что бы вы хотели пожелать молодым спортсменам?

— Быть достойными своих отцов и не упустить свой судьбоносный шанс.

Выпуски спецпроекта:

Часть 1 https://clck.ru/3GxGot

Часть 2 https://clck.ru/3HWuHY

Часть 3 https://clck.ru/3JRECd

Часть 4 https://clck.ru/3JoUfW

Часть 5 https://clck.ru/3KYPmX

Продолжение следует…

Редактор спецпроекта Наталья Новикова.