«Никогда не думал, что забью лакросс в НХЛ. А теперь ждите четвертого!» Андрей Свечников — о карьере, Овечкине и мечте

Большой разговор Игоря Рабинера со звездой «Каролины» родом из Барнаула.

Мне всегда хотелось познакомиться с Андреем Свечниковым, но в шести его первых энхаэловских сезонах как-то не сводила судьба. А ведь фигура интереснейшая. Одно то, что 29 октября 2019 года в игре «Каролины» с «Калгари» этот девятнадцатилетний парень первым в истории НХЛ забил гол лакроссом, чего стоит. Второй номер драфта-2018 и так не мог пожаловаться на безвестность, но та шайба вмиг сделала его знаменитым — особенно среди детей, которые обожают подобные вещи.

И, более того, всего через полтора месяца, когда вроде бы вся лига обязана была находиться настороже, во встрече с «Виннипегом» Андрей имел нахальство этот фокус повторить. Это была настоящая, причем двойной силы бомба — именно этим словом Свечников-младший перед началом нашего разговора охарактеризовал три драки за первые десять секунд в матче группового турнира сборных Канады и США на недавнем Турнире четырех наций. Сейчас он с тремя лакросс-голами в карьере лидирует в НХЛ.

А не менее знаменитая драка с самим Александром Овечкиным, причем в плей-офф? Парнишка проводил свой первый сезон в НХЛ и в третьем матче первого раунда Кубка Стэнли, когда «Вашингтон» вел в серии 2−0, он в 19 лет не побоялся сойтись в рукопашной с «русской машиной, которая никогда не ломается». Да, в тот конкретный момент Ови уложил Андрея на лед, но более чем допускаю: смелость новичка так поразила его партнеров, что ту серию они в итоге выиграли. А год спустя он стал первым игроком в истории «Каролины», оформившим хет-трик в матче Кубка Стэнли — против «Рейнджерс».

Свечников смог адаптироваться к далеко не самой творческой тактике главного тренера «Каролины» Рода Бриндамора. И хотя такая строгая игровая модель не позволяет ему (как и любому из его партнеров по команде) набирать очень уж много очков, он приносит пользу в массе других аспектов игры. Не случайно младший брат форварда нижегородского «Торпедо», а когда-то драфт-пика «Детройта» первого раунда Евгения Свечникова еще в 2021-м подписал восьмилетний контракт с «Каролиной», по которой зарабатывает 7,75 миллиона долларов в год. В клубе его ценят вне зависимости от количества набранных очков, и с каждым сезоном он крепнет и все больше превращается в одного из лидеров «Ураганов». Нет сомнений, что, выступай сейчас на международных соревнованиях сборная России, Андрей приносил бы пользу и ей.

В России, откуда талантливый уроженец Барнаула и воспитанник школы «Ак Барса» уехал за океан в 16 лет, его не знают так хорошо, как, допустим, Кирилла Капризова. Устранить эту несправедливость, узнать и показать Андрея читателям как человека и было одной из моих задач. Мы познакомились в прошлом ноябре в Филадельфии, когда «Каролина» приехала туда играть, и накануне вечером мы в отеле беседовали с его одноклубником Дмитрием Орловым. А время для беседы настало в момент Турнира четырех наций, по ходу двухнедельной паузы между играми.

На тренировке дети попросили сделать лакросс

— Прошлой весной вы после более чем четырехлетнего перерыва забили гол лакроссом Джереми Суэймэну из «Бостона». Почему так долго молчали? Ведь этот прием вас прославил в 19 лет.

— Не сказал бы, что я его не использовал. Просто долго не получалось забить. Но в прошлом году, выходит, снова пришло время. Все равно я пробую и в этом сезоне уже пытался пару раз, но снова не выходило. Пока на паузе. Но на тренировках пробую, поскольку только в этом случае у тебя такое получится в игре. Ждите, когда будет четвертый лакросс!

— Ваш одноклубник Петр Кочетков в одном из интервью сказал, что для вратаря пропущенный гол лакроссом — большой психологический удар. Вы пытались ему на тренировках так забивать? Или чревато?

— Естественно, Петя нервничает и не хочет пропускать лакроссы. Если забить ему такой голешник — сразу погонится за тобой и перчатки сбросит. Точно не помню, но, скорее всего, в этом сезоне ему я не пробовал. Иначе точно бы запомнил, поскольку скинутых перчаток не избежал бы.

— Насколько бесятся после таких голов соперники? Начинают ли дополнительно бить?

— У меня такого ни разу из трех случаев не было. Потому что, мне кажется, лакросс — это хороший и сложный гол, и игроки отдают должное тому, у кого он получается. Естественно, некоторые люди старого поколения говорят, что это неправильно и никто не должен так делать. Но мне кажется, что такое мнение не справедливо. Потому что лига помолодела, в ней сейчас все в полном порядке с техникой, и многие ребята могут так делать. Для этого должно быть сочетание уверенности, что ты на это способен, и удачи в конкретном эпизоде. Естественно, это тяжелый для исполнения гол. Но, по-моему, лакросс-голы удались в НХЛ уже четырем-пяти парням, и их число будет расти.

— Как вы решились попробовать то, что на тот момент не удавалось еще в НХЛ никому, и за небольшой отрезок времени преуспели дважды, забив лакросс-голы «Калгари» и «Виннипегу»?

— Я пробовал в юниорских лигах, не получалось. Это была не то чтобы мечта, но очень большое желание. И тогда с «Калгари» удалось естественно, органично. Заехал за ворота, и у меня сразу в голове возникло: «Попробуй! Попробуй!» Попробовал — и забил.

Естественно, я пытался делать это на тренировках, но никогда не думал, что забью лакросс в НХЛ. Но радость от одного забитого гола оказалась такая, что появилась уверенность. Отсюда — второй гол через полтора месяца «Виннипегу».

— Никто из партнеров или тренеров в обоих случаях не «напихал»?

— Нет, все были только рады. Та шайба «Калгари» получилась важной, мы выиграли, а я сделал дубль.

— Никогда не общались на тему таких голов с финским нападающим Микаэлем Гранлундом? И насколько его гол лакроссом на ЧМ-2011 в матче с Россией повлиял на вас 11-летнего?

— Не общались никогда. Но, конечно, тот гол помню. Его везде показывали, и я старался держать его в голове. Не могу сказать, что годами его тренировал. Это преувеличение. Но, когда было время, пытался прием оттачивать.

— Что посоветуете Матвею Мичкову, который забил так за сборную России, но в НХЛ пока ни одна попытка ему не удалась, хотя даже сопротивление главного тренера Джона Тортореллы он уже преодолел.

— Мне кажется, здесь даже советовать ничего не надо. Как я уже сказал, многие ребята, в том числе и Матвей, знают, как забивать лакроссы. Это просто вопрос удачи: чтобы рядом защитников не было, чтобы вратарь не сразу сориентировался, что ты хочешь сделать. При сочетании этих факторов трюк может удаться.

— А Род Бриндамор в отношении лакроссов лояльнее Тортореллы? Он с вами когда-нибудь на эту тему говорил?

— У меня не было разговоров с тренером по этому поводу. Но мне кажется, он относится к таким моим голам только с позитивом.

— Я как-то спрашивал Александра Овечкина, пытался ли он забивать лакроссом, он ответил, что никогда даже не пробовал. И все его поколение говорит именно так. Почему именно ваш возраст начал вытворять такие вещи и вы стали в НХЛ первопроходцем?

— Не знаю. Мне кажется, в Европе такие голы случались. А в НХЛ у тебя меньше времени, и забить такой гол тяжелее. На моей стороне была удача, без которой для такого гола не обойтись. Этот гол поймал хайп, и вся молодежь начала пробовать. Сейчас, в принципе, с определенного возраста его оттачивают все. А как дети на это реагируют! Недавно тренировался на нашей арене, там стояли детишки. Они кричали мне: «Сделай лакросс!» Я сделал, и было такое «вау»! Все пацаны хотят так же научиться забивать.

Кумир в детстве был один — брат

— Когда в последний раз были в родном Барнауле?

— В девять лет, когда уехали оттуда в Балашиху. С тех пор никогда не возвращались.

— Вы же в Барнауле какое-то время были в одной команде с нынешней звездой «Коламбуса» Кириллом Марченко?

— Был. Но потом я перешел в другую команду, «Алтай», а с командой Кирюхи периодически ездил на какие-то турниры. Кайфовали и, конечно, в шесть лет никогда не могли подумать о том, что когда-нибудь будем играть в НХЛ!

— Вроде Барнаул — далеко не самый хоккейный город, а вот уже два заметных энхаэловца оттуда вышло.

— Да не говорите! Когда «Каролина» приезжает в Коламбус, всегда всей русской компанией двух команд идем ужинать. Один раз и у нас ходили, но почему-то чаще получается, что расписание позволяет именно там. По-моему, никогда не сидели с Марченко один на один, всегда в компании. Но все равно хватает времени обсудить и хоккей, и жизнь, и вспомнить Барнаул, хотя оба уехали оттуда достаточно маленькими.

Думаю, для любого будущего хоккеиста, из какой бы страны и города он ни был, важнейшую роль играют родители. Мы с братом горды тем, скольким вещам они нас научили, тем, что дали нам возможность играть в хоккей и дорасти до того уровня, на котором сейчас находимся. Папа с мамой соглашались на каждую работу, какая появлялась, чтобы принести деньги в дом. Они хотели одного — чтобы у нас была еда и чтобы мы могли играть в хоккей. Мы с братом им бесконечно благодарны. Сейчас уже мы, естественно, стараемся делать все, чтобы они могли просто получать удовольствие от жизни и радоваться, глядя на нас. Мама сейчас у меня, папа — в Казани, где мы живем летом.

— Были ли у вас хоккейные кумиры в детстве?

— Нет. Только брат, который у нас все делал первым: поехал в Северную Америку, задрафтовался, попал в НХЛ. А я слушал его и во всем брал пример. И сейчас обсуждаю с ним свои матчи, разбираем, в чем могу стать сильнее.

— Когда «Детройт» задрафтовал Евгения в первом раунде, ему даже позвонил с поздравлениями и напутствиями Павел Дацюк, едва очнувшийся после тяжелейшей операции на голеностопе.

— Да, такой звонок был. По-моему, потом брат с Дацюком даже на рыбалку ездил! Мне это трудно себе представить, потому что Павел для меня и, по-моему, для всех — бог. Величайший хоккеист. Я с ним, к сожалению, никогда не пересекался.

— А как вы сами насчет рыбалки?

— Очень нравится и рыбалка, и баня! Во время сезона думаешь только о восстановлении между матчами, о том, чтобы твое тело было идеально готово к следующей игре. А летом, когда приезжаю в Россию, хочется и места красивые посмотреть, и порыбачить, и в баню сходить.

— То есть вам надо с Дацюком на обожаемую им рыбалку съездить!

— Для меня это было бы большое счастье.

— Как у брата сейчас в «Торпедо» дела? И почему у него, задрафтованного в первом раунде, в НХЛ получилось не так хорошо, как многие ожидали?

— Дела хорошо, играет, и они с Нижним почти обеспечили себе место в плей-офф. А причина, почему у него не получилось в НХЛ, одна — травмы. Очень много травм. Однажды он уже был в составе на сезон, но на тренинг-кемпе тяжело травмировал колено и пропустил целый год (сезон-2018/19. — Прим. И.Р.). Потом вроде восстановился, но в следующем сезоне снова получил пару травм. Когда такое происходит — закрепиться в лиге очень тяжело.

— Нравится ему в команде у Игоря Ларионова?

— По-моему, ему все нравится. Команда молодая, играет в пас, получает удовольствие от игры. Если честно, у нас не было так уж много времени поговорить по душам — у обоих сезон. Когда он закончится и брат прилетит ко мне в Каролину, сядем и все обсудим. Но видно одно — в этой команде все люди хотят играть в хоккей.

— Насколько внимательно следите за КХЛ? Болеете ли за «Торпедо», где играет ваш брат, за «Ак Барс», в системе которого сами занимались несколько лет, или еще за кого-то?

— Чтобы смотреть матчи, времени слишком мало. Но за тем, что происходит в лиге, наблюдать все равно стараюсь. В «Ак Барсе» слежу за Амиром Мифтаховым, с которым вместе шли из детского во взрослый хоккей. В основном же болею за брата.

Поехал в Америку в 16 лет

— 37-й номер у вас с детства?

— Нет. Сначала у меня был десятый, потом — 14-й, под которым я начал играть в Мичигане и в Канаде. Но, когда пришел в «Каролину», 14-й был у Джастина Уильямса. Человека седьмой игры, трехкратного обладателя Кубка Стэнли. Без шансов! А учитывая, что и я в детстве иногда играл под 37-м, и у брата в «Детройте» он тоже был, я и решил его взять.

— У вас не самая характерная судьба для юниора, поскольку вы в 16 лет не просто уехали из России, а поехали даже не в канадскую, а в американскую юниорскую лигу, USHL. Правильно ли понимаю, чтобы быть рядом с братом, который играл в фарм-клубе «Детройта»?

— Да. Я во всем шел за ним, и у нас был план, чтобы я один год сыграл в Мичигане. Выбрали команду, которая была ближе всего к брату, между нами было полчаса езды. Он приезжал каждую неделю, ходил на мои игры, а я — на его, поддерживали друг друга. А потом по этому плану я должен был поехать в канадскую юниорскую лигу, сыграть еще сезон там и постараться задрафтоваться как можно выше. В принципе, план сработал.

— Ничего себе «в принципе», учитывая, что «Каролина» вас взяла под вторым номером!

— И играть там начал сразу, в 18 лет. Так что — да, просто сработал!

— Уровень в американской юниорской лиге был намного ниже, чем в канадской?

— В американской мне было сложнее.

— Ничего себе! Более чем неожиданный ответ. Почему?

— В Мичиган я приехал в шестнадцать. Там была более возрастная лига — большинству ребят 19−20 лет, я был одним из самых юных. Когда перешел в CHL, игроки были старше меня на год-два — в том возрасте это все-таки не три-четыре. В USHL чуть меньше скиллов, но в Канаде, когда ты в топ-6, у тебя больше возможностей играть с хорошими игроками, забивать голы и показывать свои возможности.

— Читал еще версию, будто ваше решение ехать в Северную Америку диктовалось еще не очень большим доверием в «Ак Барсе» Зинэтулы Билялетдинова к молодым игрокам. Это правда?

— Возможно. Но в Казани все понимали, что я уеду, и со мной даже особо никто не разговаривал, не настаивал, чтобы я остался. А сам я видел, через что прошел брат, и понимал, что шансов заиграть в «Ак Барсе» у меня сто процентов не будет. Видел только один путь — ехать в Северную Америку. И все оказалось правильно.

Ужин с Овечкиным

— Внимательно ли отслеживаете Великую погоню Александра Овечкина за рекордом Уэйна Гретцки?

— Сказать, что смотрю каждую игру и вижу каждый гол, не могу. Но это показывают везде — так что шансов упустить мало. Рад за Сашу и надеюсь, что он побьет рекорд в этом сезоне. Главное, чтобы у него больше не было травм.

— Ваш нынешний одноклубник Дмитрий Орлов — близкий друг Овечкина. Это помогло познакомиться и пообщаться со снайпером поближе?

— Не сказал бы. Мы и так два года назад на Матче звезд во Флориде, когда Орел еще был в Вашингтоне, пару раз с Сашей сходили на ужин. Никогда не забуду один момент. На ужине с Сашей были его семья и друзья. Один фанат подошел и попросил Овечкина с ним сфоткаться.

— Как отреагировал Ови?

— Неожиданно. Указал на меня и сказал: «Сфоткаюсь, если скажешь, кто это!»

— Фанат сказал?

— Сначала нет. Тут уже Саша над ним сжалился: «Как, это же Андрей Свечников!» Тот пригляделся — не знаю, сделал вид или действительно узнал. В итоге Овечкин с ним все-таки сфотографировался. А я запомнил этот эпизод, думаю, навсегда.

— Как ты сейчас расцениваешь вашу знаменитую драку с Ови в плей-офф 2019 года? У всех тогда глаза на лоб повылезали от такой дерзости юного игрока.

— Да никакой дерзости там на самом деле не было. Обсуждать ее не вижу смысла. Я уже забыл эту драку, она была шесть лет назад.

— Но ведь «Каролина» тогда неожиданно выиграла эту серию первого раунда у действующего обладателя Кубка. И почти уверен, что ваша храбрость на это повлияла.

— Кто его знает? Возможно, это повлияло, а может, и нет. Главное, что мы ту серию выиграли.

— Это, да и вообще регулярное попадание «Харрикейнз» в плей-офф что-то изменило в отношении города к хоккею?

— Когда я проводил первый сезон в «Каролине», в девяти предыдущих команда не выходила в плей-офф. Поэтому не скажу, что на нас тогда ходило много публики. Но когда мы попали в Кубок, посещаемость резко увеличилась, Роли охватил ажиотаж, и у нас появилось много новых фанатов. Город, до того в плане хоккея спавший и не болевший за команду, как будто проснулся. С тех пор тут все поменялось, место стало хоккейным. Все развивается, строятся новые арены. Наш владелец (Том Дандон) построил нам отличную новую тренировочную арену.

— А что за город Роли?

— Тихий город с шикарной погодой. Самая холодная температура зимой, наверное, минус четыре по Цельсию. Но даже в это время года часто бывает и плюс десять, и плюс 15. Я получаю большое удовольствие от погоды! Даже зимой часто можно сходить поплавать в открытый бассейн. Хороших ресторанов тоже хватает. В общем, это маленький город, в котором комфортно жить.

— Не скучно ли тут молодому человеку вашего возраста?

— Нет, потому что, когда у тебя 82 игры в регулярном чемпионате, времени ни на что особо нет. Когда заканчивается плей-офф, я уже через две недели уезжаю в Россию. А вернувшись, сразу начинаю тренироваться, весь в работе — и снова не до развлечений.

— У вас в карьере вообще довольно много удалений. Как боретесь с этим и получаете ли много критики за них от Бриндамора?

— Знаю, что это мой большой минус. Борюсь с ним, стараюсь перед играми чуть-чуть думать на эту тему, чтобы играть попроще, аккуратнее действовать клюшкой. В нынешнем сезоне с этим стало получше. Вначале было так себе, но за последние тридцать игр прогресс есть.

— Разговаривал на эту тему с Сергеем Самсоновым. Он считает, что большинство ваших удалений — не от лени, а, наоборот, от бьющего через край желания выиграть борьбу.

— Сто процентов. Иногда на эмоциях, что называется, перерабатываешь. Но иной раз получаешь и такие две минуты, когда думаешь: «Ну как я мог?!» Повторяю, стараюсь над этим работать.

— Много ли Самсонов дал вам в то время, когда работал в «Каролине», а вы проводили в ней первые сезоны?

— В то время Сергей больше помогал ребятам, которые были в юниорских лигах и в АХЛ. А сейчас мы с ним после каждых трех игр смотрим видео, чтобы я еще лучше понимал, в чем мне нужно становиться сильнее, где я мог лучше сыграть. У Самсонова очень много опыта, и с ним всегда приятно общаться. Он большой специалист в своем деле и сильно мне помогает, когда мы вместе разбираем мою игру.

Хозяин «Каролины» ждет не дождется, когда Никишин приедет в команду

— Знакомы ли вы с Александром Никишиным, который задрафтован «Каролиной», и многие называют его сильнейшим игроком за пределами НХЛ? Видели ли его игру и думаете ли, что он сразу сможет усилить вашу команду?

— Да, мы познакомились на матче игроков из НХЛ против ребят из КХЛ прошлым летом, а на следующий день сходили с ним на ужин и очень хорошо пообщались. Он, без вопросов, один из лучших защитников лиги, а может, и лучший. Думаю, он очень хорошо впишется в нашу команду.

— У Никишина заканчивается контракт со СКА, и не ждут ли его в клубе уже этой весной, когда у команды из Санкт-Петербурга закончится сезон?

— Кто знает, как сложатся обстоятельства? Его здесь ждут уже три последних года. Хозяин клуба у меня всегда интересуется Никишкой и ждет не дождется, когда он приедет в «Каролину».

— Расскажите, кстати, о ваших отношениях с владельцем «Ураганов», миллиардером Томом Дандоном. Как я понимаю, он очень близок к команде, часто заходит в раздевалку.

— Да, мы с ним очень хорошо знакомы и общаемся. Том очень любит хоккей и мечтает выиграть Кубок Стэнли, построил новую тренировочную арену и вообще делает многое для команды, города и штата в плане хоккея. Пару раз в год ходим с ним на ужины, он расспрашивает меня о хоккее, интересуется, что можно сделать, чтобы мы стали лучше.

— Не стесняетесь общаться с фигурой такого уровня?

— Нет, уже привык. На самом деле Том меня задрафтовал и знает меня с восемнадцатилетия. Он очень простой, хороший и добрый мужик, всегда поддерживает диалог. По общению никогда не скажешь, что у него столько денег! Классно, когда можешь с владельцем поговорить и почувствовать, как он любит хоккей.

— Дали ли вам что-то пара месяцев, которые вы в конце прошлого сезона провели в «Харрикейнз» рядом с Евгением Кузнецовым?

— Два месяца все равно слишком мало, чтобы по-настоящему сблизиться с человеком. Но Кузя — большой мастер, и я всегда старался за ним наблюдать. Когда играли вместе, он мне один раз подпилил клюшку — и мне очень понравилось. Я потом уже сам каждую клюшку так подпиливал и играл так весь плей-офф.

— Жалко было, что он решил уехать в КХЛ?

— Не сказал бы, чтобы было настолько жалко. А знаете почему? Не думаю, что ему дали бы хорошую возможность в «Каролине» себя по-настоящему проявить. Из-за этого он и выбрал, наверное, лучший для себя вариант.

— Вы играли в «Каролине» с Тони Деанджело, который, как и Кузнецов, в прошлое межсезонье уехал в СКА. Вот только уже вернулся в НХЛ, в «Айлендерс». Удивились ли обоим его решениям — поехать в Санкт-Петербург, а затем разорвать контракт и отправиться на Лонг-Айленд?

— Тому, что Тони поехал в КХЛ, удивлен не был. Мы с ним разговаривали, еще когда он был в «Каролине», и он говорил о том, что у него есть предложения из КХЛ. Но разрыв контракта со СКА удивил, конечно.

— Говорят, у него специфический характер. В чем это заключается?

— Тони — очень хороший парень, но на льду бывает вспыльчивым. Мне кажется, это ему немного мешает.

Задача — очко за игру. Но в нашей системной команде это сложно

— Вам всего 24, а вы проводите в «Каролине» уже седьмой сезон. Что для вас значит эта команда?

— Второй дом. Эта организация меня задрафтовала, доверила мне, сразу же дала место в составе. Мне кажется, все ребята, кто таким образом начинает свой путь в том или ином клубе, благодарны ему. В каждом сезоне, в том числе и в этом, у нас хорошая команда, и мы идем к своей мечте — Кубку Стэнли.

— В Филадельфии осведомленные хоккейные люди мне рассказали, что Мичкову клуб оплачивает дом и машину. У вас на первых порах было то же самое?

— Честно говоря, никогда не слышал, чтобы здесь кто-то кому-то что-то оплачивал. Хотя, конечно, все зависит от организации. Я пришел в «Харрикейнз» в 18 лет как новичок и точно не мог знать, останусь ли в первой команде. Жил в отеле, который мне «Каролина» три месяца оплачивала. Но когда сказали, что точно остаюсь, уже сам снял квартиру. Машину тоже оплачивал сам. Естественно, организация помогала все находить.

— Насколько вы удовлетворены своими показателями результативности в этом сезоне (18+24 в 56 матчах. — Прим. И.Р.)?

— Сезон непростой. Итоги подводить рано, поскольку осталось еще 26 матчей, на которых полностью и сфокусируюсь, но знаю, что способен на гораздо большее. Жду не дождусь, когда покажу такой результат.

— Такой — это какой? 35 голов, 40?

— На мой взгляд, неправильно ставить перед собой конкретную задачу по голам. Когда начинаешь думать о том, что хочешь забить, условно, сорок за сезон, а после двадцати игр у тебя ноль, то загоняешься так, что ни к чему хорошему это точно не приведет. Но задача, которую считаю для себя реалистичной, есть. Естественно, я понимаю, что в нашей команде очень тяжело набирать в среднем очко за игру, но стремлюсь к этому.

— Многие считают, что у вас было бы намного больше очков, если бы не строгая система игры Бриндамора, особенно при игре без шайбы. Вы бы хотели большей свободы? Не просили ли главного тренера ее дать?

— Все знают, что мы системная команда. Просить свободу в ней тяжело, поскольку у нас есть требования, которые все ребята должны выполнять, иначе вся система развалится. Естественно, она не исключает импровизацию в определенных ситуациях, и я стараюсь в себе это сочетать.

— Но до какой степени от вас требуют забивать и набирать много очков?

— Естественно, результативности требуют. Если ты не будешь забивать, кому ты нужен, правильно? Но при этом я прежде всего должен быть частью нашей системы, не выпадать из нее.

— Как бы вы охарактеризовали Бриндамора и ваши с ним отношения?

— Это тренер с огромным опытом в хоккее, который как капитан «Каролины» выигрывал Кубок Стэнли. Этот человек всегда честен с тобой, и ты в любой момент можешь объясниться с ним и понять, почему он делает так, а не иначе. Отношусь к нему с большим уважением и стараюсь выполнять всю работу, которую он от нас требует. Наша организация всегда ставит задачу выиграть Кубок Стэнли, и у нас хорошая команда для этого. У нас есть система, которую все игроки четко знают. Главное, чтобы не было травм и была удача.

— В 2021 году «Ураганы» подписали с вами восьмилетний контракт с зарплатой 7,75 миллиона долларов в год. Выходит, клуб оценивает вашу роль и без топовых показателей результативности?

— Если организация драфтует тебя под вторым номером, она, мне кажется, так или иначе предполагает подписать тебя на долгосрочный контракт. А дальше уже все зависит от тебя. Будешь важен клубу и болельщикам, станешь показывать хороший хоккей — с тобой все подпишут. Надо работать, выполнять требования, которые тебе предъявляют, не искать оправданий, ни на кого не жаловаться — и все у тебя будет в порядке.

— Что для вас изменилось со сменой генерального менеджера — Дона Уодделла на Эрика Тулски?

— Моя работа — играть в хоккей и ни о чем другом не думать. То, что у нас сменился генеральный менеджер, никак на мне не отразилось. Как выходил на тренировки и игры раньше, так и продолжаю делать это теперь. У нас было пару разговоров с Тулски о хоккее, команде.

— Представляете, что проведете в «Каролине» всю карьеру?

— Бог покажет. Мне все нравится, все устраивает. Если так сложится, что сыграю всю жизнь в «Каролине», буду только рад. Но, как ни крути, НХЛ — это бизнес, и здесь может произойти что угодно. Вот пришел я в команду почти в одно время с Мартином Нечасом, команда его тоже задрафтовала в первом раунде. У нас были и остаются прекрасные отношения, он в этом сезоне был одним из лидеров НХЛ по результативности, но тут его раз — и обменяли.

— Это был шок?

— Шокирующим стало, скорее, время трейда. Обычно такое происходит перед дедлайном, и тогда этого можно было ожидать. Но чтобы за два или три месяца… Слышал, что год или два назад Мартин просил обмен, и теперь, видимо, время для него пришло.

Помню, мы были в Нью-Йорке, у нас на следующий день была игра с «Айлендерс». Было где-то семь вечера, я разговаривал с кем-то по телефону, и все уже знали о случившемся, а я еще нет. Потом пошли на ужин и где-то час прощались. Естественно, были расстроены его уходом — все-таки столько лет провели вместе. Мы с ним по-прежнему на связи, рассказываем друг другу, как у кого дела.

— Бриндамор часто тасует звенья. А есть ли у вас в команде самый любимый партнер, с которым вам нравится играть больше всего?

— Себастьян Ахо.

— А с кем из команды вы ближе всех вне льда?

— Не могу сказать, что мы дома проводим много времени вместе, поскольку игр очень много. Приходим в раздевалку, играем и уходим. Совместные ужины — это только для гостевых матчей. Чаще ходим туда с Орлом и Петей, они самые близкие для меня в команде люди. Всегда, когда тяжело и хочется чем-то поделиться, иду к ним, и мы поддержим друг друга.

Но иногда и я хожу на ужины с другими ребятами, и они тоже. Орлов — самый опытный из нас, и в жизненном плане я всегда прислушиваюсь, когда он что-то говорит. Но на льду амплуа у каждого из нас троих разные: Дима — защитник, Петя — вратарь, я — нападающий. Все равно можем поговорить, где сыграли правильно, где — нет, но нюансы по нашим позициям не обсуждаем.

— Как вам игра Кочеткова в этом сезоне? Реализует ли он шанс стать первым вратарем «Ураганов»?

— Петя — молодец. Не слежу за вратарской статистикой, но мне кажется, что он проводит хороший сезон. Работает над собой, всегда сфокусирован на игре. А его знаменитая игра клюшкой! То, как он выходит из ворот и клюшкой старается выбивать шайбы, у него на самом деле очень хорошо получается. Он таким образом предотвратил много атак. Думаю, он единственный такой вратарь в лиге, который может постоянно делать такие вещи.

Чтобы улучшить «физику», помогли занятия с Проворовым

— Вы седьмой сезон в «Каролине». Уже можете назвать себя одним из ее лидеров?

— Не скажу, что я самый старый в команде, ха-ха, мне 24 года. Но, естественно, когда ты взрослеешь, лидерские качества у тебя проявляются все больше. У тебя появляется опыт, чтобы помогать новым молодым ребятам. В первом сезоне, когда мне было 18 лет, ветераны «Каролины» помогали мне, новичку, тренеры доверяли игровое время. Со временем стал приобретать опыт, который теперь позволяет понимать, кто куда может поехать. И теперь уже настало мое время помогать тем, у кого этого опыта меньше.

— Когда-то «Каролину» называли бандой придурков за специфическую манеру отмечать домашние победы. Как это вышло?

— В первом сезоне старшие ребята — Джастин Уильямс, Джордан Стаал — придумали это шоу. После каждого выигранного матча мы делали что-то новое. По-моему, отчасти в этом участвовал и хозяин команды, который хотел, чтобы на нас обратили внимание. А потом Дон Черри назвал нас бандой придурков, и это прозвище тут же за нами закрепилось. Мы на этом поймали хайп. Но на второй сезон уже так не делали, а просто собирались в круг и хлопали фанатам.

— Как раз от пары болельщиц «Каролины», которых я встретил в гостинице Филадельфии после вашего матча с «Флайерз», я слышал, что для Бриндамора имеют большое значение тесты на функциональную готовность перед началом тренинг-кемпа. И вы заняли по ним в прошлом сентябре первое место.

— Так и было. Понятно, что это фактически еще летние тесты, а в сезоне многое по-другому, но все равно они кое-что для тренера значат. Глядя на них, можно понять, как человек работал летом, не валял ли дурака.

— И как работали вы?

— Первую часть лета я всегда провожу с семьей в Казани. Там и начал кататься — с Наилем Якуповым, Сашей Бурмистровым, Денисом Голубевым. В конце июля прилетел в Роли и дальше тренировался уже там. Три года назад, после операции на колене, достаточно долгую подготовку провел в Каролине. Раньше все время готовился в России, но из-за операции мне тем летом нужно было находиться под контролем врачей «Харрикейнз». Все понравилось, и с тех пор часть подготовки всегда провожу в Каролине. У нас очень хороший тренер по физподготовке, и я вижу, какую пользу такая предсезонка приносит.

— Упомянутый вами Якупов, впечатленный тренировками с вами и вашим нынешним телосложением, назвал вас настоящей машиной. Насколько много пришлось работать, чтобы ею стать?

— Ха! Наиль преувеличил. Никакая я не машина. А «физика» прибавляется с годами, когда ей уделяешь внимание. Я начал заниматься с Ваней Проворовым, когда мне было 16 лет. И много чего от него взял, многому научился. Каждое лето мы работали по два месяца, и мне это помогло в карьере. Всегда стараюсь делать какие-то упражнения после игры, и мне это здорово помогает.

— Еще одна интересная фраза Якупова про вас: «Я удивился, насколько у него короткая клюшка».

— Она действительно короче, чем у партнеров по «Каролине». Просто, когда пришел в «Харрикейнз», попробовал такую и мне понравилась. Позже я пробовал клюшки подлиннее, но было непривычно, и я вернулся к прежней, короткой.

— В тренажерке много занимаетесь?

— Летом — да. А в сезоне у нас общекомандный зал, в котором мы занимаемся после каждой игры, делаем по пять-шесть упражнений, чтобы поддерживать тонус мышц.

— Многие молодые хоккеисты сейчас просто помешаны на правильном питании и отношении к своему организму. Вы не из числа маньяков нутрициологии?

— Не сказал бы. Естественно, в день игры и вообще в сезоне стараюсь правильно питаться, у меня есть рутина, которой придерживаюсь уже семь лет. Но в целом никакой особенной диеты у меня нет. Мне кажется, тут все зависит от конституции каждого человека. Если поел сладкого и к твоему животу сразу же «прилипло», то ясно, что надо следить за этим внимательнее. Но я, к счастью, не такой — от одного десерта ко мне ничего не «прилипает». Просто, наверное, еще молод.

— Молодость — это и компьютерные игры. Недавно читал интервью 19-летнего таланта из нижегородского «Торпедо» Никиты Артамонова, рассказавшего, что он с вами играл.

— Да, они с моим братом позвали меня летом, и это было классно. Артамонов в таком порядке, что с ним лучше играть в одной команде, что я и делаю, ха-ха!

— Будьте аккуратны с этим занятием. Вот, например, Патрик Лайне когда-то на игры подсел и превратился из восходящей суперзвезды в обычного и даже проблемного игрока, уходившего на программу помощи хоккеистам НХЛ.

— Нет, я играю понемногу и только для того, чтобы просто переключиться. Допустим, чтобы после игры не слишком много копаться в себе и в матче, который недавно закончился. Наоборот, это помогает. В этой игре забываешься так же, как и на льду. Хочешь просто на площадку и ни о чем не думаешь. Так же и здесь.

Жду не дождусь возможности сыграть за первую сборную России

— В недавнем Турнире четырех наций участвовали четыре игрока «Каролины» — Джарвис за Канаду, Слэйвин за США, Ахо и Рантанен за Финляндию. Для вас не стало сюрпризом приглашение в «Кленовые листья» «незаметного героя» Джарвиса?

— Кто-то со стороны мог этого не ожидать, но я внутри команды знаю, насколько это полезный игрок. Джарвис — настоящий боец, и в эпизодах борьбы за шайбу, когда ситуация 50 на 50, он почти всегда ее выигрывает. При этом у него есть и хороший бросок, и другие качества. Наслаждаюсь его игрой в «Каролине», для меня не стало удивлением его приглашение и хорошая игра за Канаду.

— Вы в очередной раз не имели возможности участвовать в международных соревнованиях. На мой взгляд, вас, очень рано уехавшего за океан, в России вообще знают гораздо меньше, чем вы заслуживаете.

— Насчет того, чего я заслуживаю, судить не мне. А что знают мало — вы на сто процентов правы. Я же не играл ни в МХЛ, ни КХЛ, ни в первой сборной России, на МЧМ был только один раз. Особенно обидно то, что сколько лет уже в НХЛ — и ни разу не было возможности сыграть за национальную команду. Сейчас смотрел почти каждый матч Турнира четырех наций и постоянно ловил себя на мысли, как хочу сыграть за сборную. Дай бог, чтобы нам в следующем году разрешили участвовать в Олимпиаде, и меня туда позвали. Жду не дождусь такой возможности!

— А по детству какие-то матчи сборной запомнились?

— Конечно! Как Илья Ковальчук забил два решающих гола Канаде на чемпионате мира. Это — номер один. На следующий день это было во всех новостях. Когда ты маленький, сам занимаешься хоккеем и больше ни о чем не думаешь, такой момент забыть невозможно. Хотя мне было тогда всего восемь лет.

— Родители разрешили досмотреть матч до конца?

— Вот это уже не помню — давно было! Но это был важнейший момент моего детства. И одна из причин, почему мне так хочется сыграть за сборную и выиграть что-то большое в ее составе. С огромным удовольствием вспоминаю, как играл за юношескую сборную U-16, U-18 на суперсериях в Канаде и других турнирах. Выходить за нее для меня всегда было радостью и честью. Верю, что так же будет и в главной команде. И уже скоро!

Игорь Рабинер, «Спорт-Экспресс».