«Возвращение может получиться небыстрым»: Юрий Каминский об отстранении россиян, тренировках с лыжниками и запасах инвентаря

Возвращение российских биатлонистов на международные соревнования может затянуться. Такое мнение в интервью RT выразил старший тренер мужской сборной Юрий Каминский. По его словам, в сложившейся ситуации было бы логично внести коррективы в календарь и проводить общие турниры с белорусами. Специалист также не исключил организации совместных тренировок с лыжниками, объяснил, почему всей его группе удалось добиться заметного прогресса в беге, а также ответил на вопрос о будущем Максима Цветкова и Антона Бабикова

— Кубок России, который сейчас проходит в Уфе, имеет какой-либо смысл в плане развития команды или это всего лишь завершающий и не слишком важный в плане результата старт?

— Не думал об этом, честно говоря. Существует некий шаблон работы: сезон нужно закончить, вот мы его и заканчиваем. Что касается развития, наверное, любые соревнования способны в той или иной мере развить любого спортсмена. Зависит от того, какие задачи и цели ставить перед человеком. И какие сам спортсмен ставит перед собой. Например, в Уфе я чётко вижу настрой Эдуарда Латыпова и Антона Бабикова не ударить в грязь лицом перед своей публикой. Казалось бы, важный сезон позади, можно уже не слишком беспокоиться о результате, но вот буквально за час до нашего с вами разговора я встретил в столовой Латыпова, и он сказал: мол, не успел позаниматься до ужина, поэтому решил перекусить, пока не закрылась столовая, и пойти на вечернюю тренировку. Из чего я делаю вывод, что Эдику далеко не безразлично, как он в Уфе пробежит. Он хочет выиграть, а помимо этого, наверняка есть и локальные цели.

— Но не все же так относятся к домашним стартам.

— Не все. Для некоторых спортсменов высокого класса, будь то в биатлоне или лыжных гонках, достаточно характерно приезжать в конце сезона на соревнования без какой бы то ни было цели. Пробежать — и на этом всё. Я же всегда считал и, соответственно, настраивал своих подопечных, что, если уж они прибыли куда-то выступать, значит, должны не просто бороться, а сражаться за победу. Неважно при этом, на какие именно старты у тебя пришёлся пик формы. Даже если спортсмен находится не в лучших кондициях, надо учиться показывать свой максимум и в таком состоянии. Это, кстати, признак спортсмена высокого класса: не опускаться ниже определённого уровня.

— Сейчас никто не может сказать, как много времени может пройти до возвращения россиян на международную арену. План «Б» на случай, если оно в следующем сезоне не состоится, вы разрабатываете?

— Судя по тому, что происходит в мировом спорте, возвращение может действительно получиться небыстрым. Естественно, мы об этом думаем, обсуждаем варианты, такой вопрос постоянно задают ваши коллеги, высказывают какие-то собственные предложения в плане возможных турниров. Наша первостепенная задача заключается в том, чтобы спортсмены не потеряли привычный уровень конкуренции.

— А как его не потерять, если даже Кубок IBU в биатлоне не идёт ни в какое сравнение с Кубком мира? Как заставить спортсмена прыгнуть выше головы, когда обстановка диктует совершенно иное?

— Поскольку под санкции попали не только российские спортсмены, но и белорусские, надо скооперироваться. Это первое, что приходит в голову. Это даст возможность достаточно качественного соперничества между нашими спортсменами. Да и внутри России конкуренция высока, просто обычно она остаётся как бы за кадром. Если добавить в нашу обойму Антона Смольского, Дмитрия Лазовского, Динару Алимбекову, Анну Солу, борьба пойдёт достаточно жёсткая. А с учётом того, что в биатлоне очень велик элемент случайности, потенциальных соперников лидерам, как и тех, кто сможет претендовать на победу, может оказаться немало.

Кроме этого, мы будем стараться максимально повышать конкуренцию внутри сборной. В стране довольно много спортсменов, которые становились призёрами национальных турниров при достаточно льготной конкуренции, поскольку все сильнейшие выступали на Кубке мира или Кубке IBU. Сейчас пробиваться на подиумы станет сложнее. И это тоже будет стимулировать людей. Заставит их доказывать, чего они на самом деле стоят. Это может оказаться интересным. Ведь если брать средний уровень биатлонистов по всей стране и сравнивать его с тем, что происходит в других европейских государствах, мы проиграем, как мне кажется, только Норвегии.

— Почему бы нам не использовать вынужденную изоляцию для того, чтобы реализовать какие-то новые форматы? Например, провести совместные гонки с лыжниками, как это делают норвежцы перед началом каждого сезона.

— Мне как человеку, который очень долго проработал в лыжах, идея близка и понятна. Мы уже обсуждали в своём тренерском кругу, что, конечно же, надо пересмотреть всероссийский календарь. Можно действительно попробовать посоревноваться с лыжниками. Не думаю, что биатлонисты как-то повысят тот уровень конкуренции, к которому привыкли в лыжных гонках, но попробовать себя с кем-то сравнить полезно всегда. Особенно это касается тех ребят, которые показывают в биатлоне наиболее быстрый ход. Понятное дело, побороться с Александром Большуновым невозможно, но пободаться с остальными тому же Кариму Халили может оказаться под силу.

— Особенно с учётом того, что на недавнем Дёминском марафоне Карим стал четвёртым на 50-километровой дистанции.

— Мы хотим посоревноваться с лыжниками и в Ханты-Мансийске, хотя 50 км — не слишком профильная для биатлонистов дистанция.

— Как считаете, формат лыжного спринта в перспективе большого биатлона возможен?

— В биатлоне есть такой вид, как суперспринт, там длина круга полтора километра. В программу крупных международных соревнований эта дисциплина пока не входит, но сам формат можно обсуждать. Вероятно, стоит пересмотреть привязку стрельбы и бега, количество выстрелов на рубеже с тем, чтобы была максимально жёсткая борьба на финише. Словом, есть над чем подумать.

— В этом сезоне все отмечали, как мощно ваша группа прибавила в скорости бега. Вы можете простыми словами объяснить, что делалось неправильно в биатлоне на протяжении тех лет, когда команда не бежала?

— Недостаточным был прежде всего объём циклической подготовки. Силовой подготовки.

— Но ведь любая непривычная методика, особенно та, что связана с ростом нагрузок, неизбежно рождает противодействие. Со стороны спортсменов, тренеров…

— Противодействия не было. Спортсмены ведь и сами понимали, что достаточно сильно проигрывают ходом почти всем лидерам мирового биатлона. Поэтому я с самого начала чувствовал, что на меня смотрят как на человека, который много чего добился в лыжах и знает, как эту работу выстроить.

— Хотите сказать, вам сразу и безоговорочно поверили?

— Да. Мой лыжный бэкграунд совершенно определённо сыграл свою роль. Плюс у меня были очень хорошие помощники, несмотря на то что подбирал их не я. И Артём Истомин, и Максим Максимов оказались моими единомышленниками, и это важно. Сейчас же я вижу, как вырос в профессиональном плане Артём. В том, что касается формирования техники и понимания движений, у него могут поучиться даже многие лыжные тренеры. С Максимовым мы сейчас стараемся систематизировать стрелковую подготовку, и в процессе этой работы развиваемся сами. Я в этом плане не исключение. К тому же всегда понимал, даже работая в лыжах: биатлонист — это не просто лыжник с винтовкой.

— Сами когда-нибудь с винтовкой бегали?

— Только в региональных соревнованиях. Там, собственно, многое про биатлон и понял. Кстати, когда начал работать в сборной, мне очень сильно помог своими советами и наработками наш известный специалист Андрей Крючков.

— К Крючкову в биатлонных кругах до сих пор относятся неоднозначно. Для одних он — высококлассный методист, для других — человек, который так и не смог добиться качественного прорыва главной российской биатлонной звезды Антона Шипулина.

— А как можно говорить о каком-то прорыве по отношению к спортсмену, который уже находится в элите? На мой взгляд, работая с Крючковым, Антон однозначно прибавил. Другой вопрос, что они с тренером попали на тот период, когда методика биатлона начала сильно меняться. В плане функциональной подготовки биатлон всегда шёл как бы в фарватере лыж, причём лыжники, как правило, на несколько лет биатлонистов опережают. Появилась новая, более современная система силовой подготовки, она потянула за собой необходимость изменения техники, много чего ещё. Биатлон стал на глазах становиться гораздо более «плотным» в плане скоростей, стрелять на фоне высокого пульса тоже оказалось сложнее. Иначе говоря, изменилось всё. И тандем Крючкова и Шипулина вполне успешно во все эти изменения вписался. Был ведь ещё и Алексей Волков, который добился более мощного прогресса, чем Шипулин.

— Возможно, всё дело в том, что от Шипулина ждали равной борьбы с Мартеном Фуркадом, забывая о том, что Антон — не Фуркад.

— Соглашусь. Мартен — это явление несколько более яркое в мировом биатлоне. Но что до разговоров, когда тот или иной специалист берётся тренировать спортсмена высокого класса, всегда находятся те, кто вообще не видит роли тренера. Мол, и без него результат наверняка был бы высоким.

— Приходилось сталкиваться с таким?

— Конечно. С тем же Алексеем Петуховым в лыжных гонках. Елена Вяльбе до сих пор иногда об этом упоминает. Правда, факты порой передёргивает. Говорит, Петухов всегда хорошо бегал 50 км, хотя он никогда на ответственных соревнованиях не попадал на этой дистанции в десятку. Кстати, в те годы Крючков довольно много работал с нашей спринтерской командой. Некоторые методические приёмы, полагаю, перешли в биатлон как раз тогда. Плюс Андрей вообще хорошо владеет темой, следит за всеми методическими новинками. Просто в этом таится определённая опасность: применять новинки на взрослых, сложившихся спортсменах не совсем правильно, на мой взгляд. Но экспериментальных составов у нас, к сожалению, нет. Как и плотного взаимодействия между тренерами. Сейчас оно только начинает появляться. Во многом благодаря Крючкову.

— Отношения между вашей группой и группой Сергея Башкирова — это сотрудничество или противостояние?

— И то, и другое.

— А что хотелось бы скорректировать лично вам?

— Взаимодействие хотелось бы улучшить. Собственно, само разделение на две равноценные команды произошло в биатлоне достаточно внезапно. Сейчас мы нашли определённые точки соприкосновения. Другой вопрос, как именно мы будем создавать обеим командам равноценные условия для подготовки. Откровенно говоря, я бы не назвал оптимальными те условия, в которых работала и моя группа в олимпийском сезоне, и группа Башкирова.

— Как сильно ударили по биатлону санкции со стороны производителей инвентаря?

— Пока это не слишком понятно. Какой-то запас у нас имеется, и один сезон мы в этом плане наверняка переживём безболезненно. Важно понять, как поведут себя производители лыж. Есть, например, фирма Amer Sports, которая владеет брендами Atomic и Salomon. Принадлежит она китайцам, но лыжи они производят в Австрии и во Франции. Для того чтобы организовать производство конкурентоспособных лыж у нас в стране, нужно лет пять. У нас есть фабрика STC, которая по объёму производства самая большая в Европе, а то и в мире. Там производятся неплохие лыжи для туризма, для тренировок. Гоночными фабрика не занималась, но лишь по той причине, что владельцам было просто неинтересно лезть в этот сегмент. Сейчас рынок освобождается, и, возможно, организовать производство высококачественного гоночного инвентаря удастся даже быстрее, чем за пять лет.

— А палки?

— Конкурентоспособные палки на этой фабрике делали ещё в 1990-х. Я сам имел некоторое отношение к производству в том институте, где работал. В частности, мы давали профессиональную экспертную оценку этим палкам с позиции физико-механических характеристик. Поэтому с палками проблем не должно возникнуть в принципе, хотя сразу зайти со своей продукцией в основной состав сборной будет сложно, поскольку у спортсменов имеются определённые контрактные обязательства.

— Ботинки?

— В Ярославле в этом направлении прекрасно работает фирма Spine.

— Возвращаясь к теме спорта, Антон Бабиков и Максим Цветков настроены продолжить карьеру или завершить её?

— Сейчас сложно об этом говорить. С одной стороны, оба спортсмена в любой момент могут захотеть остановиться, с другой, 30 лет — далеко не предельный возраст для биатлониста.

— По Бабикову сильно ударила невозможность выступить в Пекине?

— Антон — разумный спортсмен, сам прекрасно понимает, где и сколько ему не хватило. Поэтому говорить о том, что он подавлен психологически, я бы не стал. Напрямую мы на эту тему с Бабиковым не говорили, но он наверняка понимает, что нужно ещё прибавлять.

— А есть куда?

— Всегда есть. Я в таких случаях всегда привожу пример своего земляка, конькобежца Евгения Гришина, который уже будучи четырёхкратным олимпийским чемпионом, в 33 года перед последними в своей карьере Играми в Инсбруке решил поменять технику бега, поскольку понимал: с прежней он, скорее всего, в призёры не попадёт. И поменял. Финишировал вторым, проиграв совсем немного американцу. А тому просто дико повезло: он стартовал в самом начале, в то время как все лидеры бежали сильно позже, когда лёд порядком «развезло». Но пример, согласитесь, говорит о том, что совершенству в спорте нет предела. Ни в каком возрасте.

Елена Вайцеховская/Russia Today