Министр Перфильев, бизнесмен Дроздов и депутат Фетисов рассказали, как бизнес заманить в спорт и почему в США все по-другому

Со следующего года все новые спортивные объекты, в которые будет вкладываться государство, должны строиться с участием частных инвесторов. Так в стране пытаются расширить применение концессии, которая, кроме как в дорожном строительстве, почти нигде не прижилась. В российском спорте есть только один реализованный проект — рубцовская «Гимаев-Арена». Как этот опыт транслировать, чем должно помочь государство и почему Америка давно ушла вперед, подискутировали эксперты

«Первые годы окажутся сложными»

Спортивная отрасль должна быть максимально открытой для бизнеса, считает отвечающий за нее министр Алексей Перфильев. При этом он добавляет, что сложности непременно будут, так как концессия еще не проработана, готовых решений в ней нет.

— В Рубцовске завершен первый спортивный проект по концессии. На ваш взгляд, вот теперь заживем? Станет ли таких объектов больше?

— Концессия пришла в Россию в начале 2000-х годов, но в отрасль спорта она только начинает проникать. Проект в Рубцовске — это не только первая концессия в Алтайском крае, но и одна из немногих в стране.

Я продолжаю считать, что бизнес является более эффективным собственником, поэтому ему надо давать возможность входить в разные сферы социальной жизни. Если бы такая работа велась в здравоохранении, сама медицинская услуга стала бы качественнее. И это очевидно.

На сегодняшний день мы обсуждаем возможность концессионного взаимодействия в трех видах спорта — футболе, хоккее и единоборствах.

Варианты могут быть разные. Государство может предоставлять землю, и объект, который будет построен, отойдет в краевую или муниципальную собственность, но какое-то время им станет управлять частный инвестор. Вложенную часть средств государство ему вернет в рассрочку.

Есть варианты концессий, когда эти средства не возвращаются.

— Как сделать так, чтобы концессия стала привлекательнее?

— Отрасль спорта надо сделать отраслью экономики. Это значит, что мы должны максимально открыться для бизнеса, садиться за стол переговоров и общаться. Пока, к сожалению, нет прописанного шаблона, нет готовых решений. Каждый вариант необходимо прорабатывать индивидуально.

— Не кажется ли вам, что государство должно разделить с инвестором и затраты на содержание концессионного объекта? Иначе бизнес просто не захочет в этом участвовать.

— В договоре концессии прописано, что государство возвращает инвестору потраченные средства, а он берет на себя оперативное управление, четко понимая, что объект нужно будет выводить на уровень самоокупаемости.

Не исключена и смена управленца. Это как в многоквартирном доме, жильцы которого при ненадлежащем его обслуживании могут поменять управляющую компанию.

В любом случае инвестору надо быть готовым, что первые годы окажутся сложными. Но последующим концессионерам будет еще труднее, так как спортивная ниша с каждым годом станет насыщаться.

— В чем выгода государства в таких проектах?

— Выгода очевидна: государство вкладывается деньгами в строительство, но не несет оперативные расходы на содержание, при этом остается потребителем бесплатного времени. В ледовом дворце «Гимаев-Арена», например, будут социальные часы с 9:30 до 17:00, которыми смогут воспользоваться городские спортивные секции.

Что касается обслуживания объектов, то государство в этом плане менее эффективно работает, нежели бизнес. Бизнес оперативнее и в строительстве, так как не обременен затяжными конкурсными процедурами.

— Вы сказали, что есть варианты концессии, при которых деньги инвестору не возвращаются. Получается, что он — некий меценат в отрасли спорта, не считающий миллионы. На ваш взгляд, Михаил Дроздов в рубцовском проекте больше бизнесмен или филантроп?

— Конечно бизнесмен, и это, я считаю, хорошо.

«Дай бог сработать в ноль»

Генеральный директор компании «Арена» Михаил Дроздов, реализовавшей проект в Рубцовске, считает, что концессия — история в каком-то смысле патриотическая. Но и налоговые послабления для тех, кто готов вкладывать деньги, были бы не лишние, полагает бизнесмен.

— Алексей Перфильев сказал, что в рубцовском проекте вы выступали больше как бизнесмен, нежели меценат. Согласны?

— Сложно выбрать между двумя крайностями — меценат или бизнесмен. В моем случае это что-то среднее. В Рубцовске я провел три года своего студенчества, у меня здесь остались друзья, здесь же я встретил свою первую любовь, женщину, подарившую мне двоих сыновей.

Рубцовск для меня, безусловно, родной город, и мне хотелось сделать для него что-то хорошее.

Если брать финансовую сторону, то мне, конечно, гораздо выгоднее заниматься производством энергетической арматуры. Здесь я уж точно трачу меньше нервов.

Ледовый дворец в Рубцовске обошелся для нашей компании дороже, чем просчитывали изначально. Соглашение по концессии не предполагало индексацию государственных вложений или повышающих коэффициентов.

Сколько было прописано в 2018 году, столько и вложили из бюджета. При этом стоимость многих работ и материалов увеличилась.

— Но ведь вам еще предстоит обслуживать ледовый дворец. И помощи от государства тут ждать не стоит.

— Я думаю, что в минспорте понимают: содержание объекта никак не плюсовое. Дай бог сработать в ноль. Исходя из опыта, мы полагаем, что эксплуатация «Гимаев-Арены» будет обходиться в 1,3−1,5 млн рублей в месяц.

В Рубцовске довольно-таки сложно будет собрать эту сумму. С поправкой на доходы населения определили корректную стоимость проката льда — 6 тыс. рублей за час. Это почти в два раза дешевле, чем в Барнауле.

Дотировать этот объект мы были готовы изначально.

— Вы бы в одиночку за такой проект взялись?

— Нет. Слишком тяжело с финансовой и организационной точки зрения. Я думаю, что и государству в одиночку было бы сложно. Уж точно процесс строительства занял бы больше, чем два года.

— Пройдя все круги концессии, можете сказать, как государству сделать ее более привлекательной?

— Концессия в какой-то степени история патриотическая. Есть в душе эта частичка — занимаешься. Конечно, в идеале хотелось бы неких налоговых послаблений. Тогда у бизнеса было бы больше желания брать на себя социальную функцию и высвобождающиеся средства вкладывать в спорт.

Смогли же мы перезапустить историю главной хоккейной команды «Динамо-Алтай», в которую вкладывают предприниматели — Евгений Ракшин («Первый»), Вадим Смагин («Бочкари»), Артем Шамков («АТИ»), Андрей Солодилов («БПЗ»). В этом году подключилась и компания «Эвалар». Значит, есть в крае неравнодушные люди.

«Хорошо, когда в регионах есть инвесторы. А если их нет?»

Олимпийский чемпион и депутат Госдумы Вячеслав Фетисов полагает, что неправильно перекладывать ответственность по созданию спортивной инфраструктуры с государства на частный бизнес, учитывая, что не в каждом регионе этот бизнес готов взять на себя такую ношу.

— Работает ли концессия в американском спорте? Кто там строит арены, в том числе и тренировочные?

— Надо признать, что в Америке это самая развитая инфраструктура, которая только может быть. Даже в небольших муниципалитетах уже обустроены футбольные, бейсбольные поля, теннисные корты, бассейны.

У каждого населенного пункта есть свой стандарт, определяющий набор спортивных объектов для населения. Как правило, в них занимаются занимаются дети и все желающие бесплатно. Что касается организованного спорта, то платят родители.

Своя инфраструктура есть и в системе образования. Школы имеют собственные залы, в которых проводятся соревнования в выходные дни, плюс стадионы, бассейны, корты.

Инфраструктура университетов вообще фантастическая. В Гарварде, например, никто не удивляется наличию 30-тысячного стадиона для американского и европейского футбола, современных фитнес-клубов, хоккейных дворцов, залов для различных видов спорта.

Студенческий спорт приносит большой доход университетам благодаря ТВ-рекламе.

Что касается профессионального спорта, то практически все объекты относятся к муниципальной собственности. Есть клубы, которые сами строят для себя спортивные комплексы, но это скорее исключение.

— С 2021 года государство будет выделять деньги на спортобъекты только при условии привлечения частных инвестиций. Вы считаете это правильным?

— Не думаю. Государство должно в любом случае создавать условия и инфраструктуру. Федеральные целевые программы, которые в свое время подняли интерес к спорту, показали свою эффективность.

Хорошо, когда в регионах есть инвесторы, готовые работать на условиях концессии. А если их вообще нет? Получается, люди останутся без современных спортивных объектов. Я считаю, в этом вопросе нельзя ставить обязательным условием наличие частных инвестиций.

Нужно продумать законодательные изменения, которые будут предполагать некие налоговые послабления для бизнеса, желающего участвовать в строительстве спортобъектов.

Эта практика работает во всем мире. Я уверен: данный механизм со временем позволит улучшить спортивную инфраструктуру в стране.

— Алтайский бизнесмен Михаил Дроздов, построивший ледовую арену в Рубцовске, говорит, что концессия — это патриотическая история. Есть патриотизм в душе — предприниматель строит. Согласны?

— Мотивация может быть разная. Кто-то строит спортивные объекты для своих детей, чтобы они могли заниматься и играть в команде, и осознает безвозвратность вложенных инвестиций. Кто-то, напротив, старается заработать.

Михаил Дроздов, конечно, молодец. Человек понимает важность таких проектов и последовательно реализует их. Особенно это актуально в тех территориях, где ограниченны возможности бюджетного финансирования спорта.

— На ваш взгляд, в чем риски концессионных проектов для государства и частника?

— Риски есть с обеих сторон, если непонятны цель концессионного проекта, инструменты его реализации и цена вопроса. В этом плане важны системный подход и стандартизация.

В любом случае конституционное право должно гарантировать гражданам полноценные условия для занятия физкультурой и спортом вне зависимости от того, живет человек в селе или мегаполисе, на всей территории нашей огромной страны.

Понятно, что это требует огромных финансовых вложений, но это вложения в будущее, которые помогут сформировать полноценного гражданина. Здесь не должно быть дискриминации ни по социальному признаку, ни по географическому.

«Надо и к населению прислушиваться»

Руководитель службы управления проектами развития спортивной индустрии Минспорта России Елена Сандакова считает, что государство должно делить с инвесторами бремя эксплуатации построенных объектов. А иначе концессия бизнесу будет совершенно неинтересна.

— Вы обмолвились, что в России сейчас реализуется по концессии три проекта в спорте, рубцовский — один из них. Большого интереса со стороны бизнеса как-то не ощущается.

— Он будет. Министерство спорта России с января 2021 года обязывает регионы активнее работать с инвесторами. Теперь федеральные деньги субъекты получат только при условии привлечения частных инвестиций. На ранее утвержденные проекты это правило не распространяется.

С 2018 года из бюджета финансировалось строительство спортивных объектов на условиях государственно-частного партнерства. Практика показывает: такие проекты получаются эффективными и качественными. И главное, вопрос дальнейшей эксплуатации прорабатывается лучше.

— Не кажется ли вам, что государство должно разделить с инвесторами бремя эксплуатации объекта?

— Совершенно верно, сейчас как раз обсуждается вопрос о том, что последующее содержание объекта тоже должно быть консолидированным. Регион либо помогает в аренде помещений, либо вводит иные послабления.

В 2019 году в Воронеже ввели в эксплуатацию спортивный объект, построенный на условиях государственно-частного партнерства. Оказалось, что в перечень социальных он не попал, коммунальные платежи оказались огромными. Таким образом, спорткомплекс, по сути, приравняли к торговому центру.

Наша рабочая группа при Минспорте России изучает подобные случаи, мы составляем методические рекомендации, которые потом будут направлены в регионы.

— На ваш взгляд, почему именно сейчас зашевелилась вся эта тема?

— Я уже говорила, что строительство спортобъектов с привлечением ГЧП началось с 2018 года. Но обеспеченность инфраструктурой все равно остается низкой — около 49% от необходимого.

Плюс к этому есть проблемы с эксплуатацией: в Минспорт выстраиваются очереди из регионов с одной просьбой — забрать объекты в федеральное подчинение. Муниципалитеты элементарно не могут их содержать.

Тут есть ряд причин: изначально неправильное планирование, некомпетентная команда, неплатежеспособность населения.

Когда мои коллеги из регионов сами разрабатывают концепцию проекта, они, как правило, выбирают типовой вариант повторного применения. Это обычная «коробка» с тренерскими помещениями. Нет тренажерного зала, кафе, хостела.

Происходит ввод в эксплуатацию, коммерческой составляющей нет — начинаются проблемы.

— Наш министр спорта Перфильев говорит, что в Алтайском крае варианты концессии рассматриваются в футболе, хоккее и единоборствах. Какие виды спорта в этом плане вы считаете перспективными?

— Каждый регион должен выбирать сам. Понятно, что базовые виды спорта приоритетны, но надо и к населению прислушиваться — а что людям нужно.

Важен и кадровый вопрос. Например, если строится объект для керлинга, надо сразу думать, кто там будет тренировать. Могу привести пример Бурятии, где я раньше работала. В 2012 году решением сверху нам вменили развитие шорт-трека.

А в регионе не было на тот момент ни одной крытой ледовой арены и ни одного тренера по этому виду спорта. Как выходить из ситуации? На улице заливали зимой лед и катались. Пришлось хоккейных тренеров переучивать.

От шорт-трека мы потом, конечно, открестились.

Анна НЕДОБИТКОВА,

«Алтапресс», 18.12.2020.