Генерал легкой атлетики

Наивысшие результаты в 2013 году показал тандем барьериста Сергея Шубенкова и его наставника, старшего тренера сборной края по легкой атлетике Сергея Клевцова.

На высоту Шубенкова

Генерал легкой атлетики

- Сергей Александрович, часто бывает, что появляется у тренера воспитанник мирового уровня и он только с ним работает. Как вы успеваете и Шубенкова готовить, и других тренировать?

- Когда меня представляют как тренера Шубенкова, я говорю, что это не так. Шуба - мой ученик. Безусловно, ведущий, самый звездный, но я никогда не был тренером одного спортсмена. Да, если бы после завершения Шубенковым карьеры я бы тоже планировал уйти на пенсию, то только с ним бы и работал. А если я планирую, как наши генеральные секретари, помереть на работе, то должен задумываться и о перспективе. Серёга к этому с пониманием относится, хотя, конечно, его результаты и уровень требуют индивидуальной работы, и уже моя забота, как найти время для остальных.

- Кто-то из ваших воспитанников вскоре сможет выйти на уровень Шубенкова?

- К его уровню пока еще сложно приблизиться. Но мы можем вспомнить, что и Шуба заблистал не так давно, а в юношеском возрасте он вообще ничего не выигрывал. Конечно, есть перспективные ребята. Фамилии только не буду называть.

Несостоявшийся гаишник

- Спортсмен растет за счет тренировок. За счет чего совершенствуется тренер?

- Он растет вместе со своим спортсменом. Если он всегда не идет как минимум на шаг впереди, то чаще всего такая пара расстается. Я считаю, что знания всегда можно приобрести, главное, чтобы была интуиция, божий дар. Если интуитивно не чувствуешь, как работать, какие методики нужны, это трудно. Мне повезло, что я в свое время попал в группу заслуженного тренера Юрия Петровича Захарова, пусть и тренировался у него недолго. Все остальные были просто тренерами, а Петрович - Тренер с большой буквы. Глядя на его уровень, его эмоции, интеллект, харизму, уже понимал, что это мое, тоже буду тренером, пусть и поступил в политех.

- Никогда не жалели, что не пошли работать по специальности?

- Никогда. Я в своей тарелке. Долгие годы я тренировался самостоятельно, но с Захаровым советовался, видимо, подспудно уже готовил себя к будущей профессии. В нашем деле нелегко быть профессионалами, зацикливаться на чем-то одном. Вот пришли ко мне Сидоренко и Шишаков - и я понял, что надо учиться прыжкам в высоту. Пришла Пепеляева - понял, что надо браться за бег с барьерами. Ну, а когда появился Шубенков, стало ясно, что к последнему надо отнестись еще более серьезно.

- Вы как-то рассказывали, что когда оканчивали политех, отец подыскал вам место в ГАИ. Кем именно должны были стать?

- Не знаю. По распределению я должен был ехать в Третьяковский район. У бати реально были хорошие связи в ГАИ, мне обещали, что я буду расти, получать звания. А вообще, из моего выпуска многие в ГАИ пошли, доросли до высоких чинов.

- Если бы в легкой атлетике были звездочки на погонах, какое бы у вас было звание?

- Не знаю (смеется). В моей группе учился человек, фамилию называть не буду, он полковник. Я ему звоню, в шутку говорю: «Как дела, гражданин генерал?». А он в ответ: «Нет, я полковник, это ты у нас - генерал легкой атлетики».

Совместный бизнес

- Когда судьба свела вас с Шубенковым?

- В 2003 году у нас вместе с моей бывшей супругой Надеждой Владимировной была общая группа. И с Шубенковым она на первых порах возилась, скакалкой его щелкала. Он ленивый был, говорил, что тренироваться ему не надо, у него гены. Когда Шуба к нам пришел, понятно было, что у него родители, мягко говоря, не последние люди в легкой атлетике. Но поначалу он ничего выдающегося не показывал. На своих первых соревнованиях в Красноярске, на спартакиаде школьников, он вообще в интересах команды в тройном прыжке выступал. Получается, уже десять лет с ним, надеюсь, это только середина пути, еще много нерешенных задач осталось, у обоих есть стремление расти.

- И вы, и Шубенков - люди с характером. Как уживаетесь с ним?

- Сложно на этот вопрос ответить. Может быть, получается, потому что голова на плечах есть, Шубенков и Клевцов понимают, что они друг другу нужны, это совместный бизнес. Никто не обязывает тесно дружить и целоваться, хотя за эти годы, конечно, мы очень тесно сошлись. А вообще, у Серёги спросите, как мы уживаемся.

- На повышенных тонах на тренировке диалоги часто возникают?

- Я стараюсь по возможности не идти по пути эскалации конфликта. Ученики говорят, что я - просто душка. Я не конфликтный, если меня не доставать, Шуба как-то в разговоре обронил, что я - человек деликатный. По возможности стараюсь людей не обижать, но порой бывают моменты, когда надо голос повысить. Знаете, как у Высоцкого: «Отрезвил бы кто, дал по темени - нету времени, нету времени». Так вот, у меня время на это должно быть. И Шубенкову, и Соколовой порой это надо. У Дрёмина вообще руку с темени можно не снимать.

- Два года назад вы рассказывали, что на соревнованиях с Шубенковым в гостинице в одном номере живете.

- И сейчас так же. Шубенков в интервью говорил, что Клевцов ему не мешает. Так вот он мне тоже. Он в компе своем сидит, я тоже чем-то занимаюсь.

- Как относитесь к его светской жизни?

- Я туда не лезу, если она не идет вразрез с тренировочным процессом. Была одна фотоссесия, которая мне не понравилась, да и он впоследствии понял, что немного лишним это было. А все остальное - ради бога. Общаться с прессой ему надо, это популяризация легкой атлетики, спорта в целом. Если кто-то, прочитав его интервью, решит стать как он - это здорово.

Pink Floyd и Жванецкий

- За год дважды слышал от вас фразу: «Мы солдаты, воюем, где прикажут». Спорт - это война?

- Да. И вся жизнь - тоже война. Вообще, один человек мне сказал: «Ты воюешь даже там, где не надо».

- За что воюете?

- За все. За убеждения, за любовь, за идеал - за все надо бороться, отстаивать позицию, за это человека уважают. Даже если тебя терпеть не могут - это тоже своеобразная форма уважения. А если конкретно, то вот намечается «Русская зима», соревнования, которые проводит Российская федерация легкой атлетики. Там нужно обеспечить максимальное число ведущих спортсменов, хотя никаких призовых они за это не получают. Но надо держать марку - поэтому будут и Шубенков, и Дрёмин, и Соколова.

- Вы никогда не думали написать книгу? С вашим слогом неплохо бы получилось.

- Меня настолько устраивает то, чем я занимаюсь, что ничего больше не хочу. Разве что параллельно заниматься, вот и Шуба говорит: «Тренер, вам писать надо». Вообще, я лирик, сентиментальный, люблю разговоры разговаривать.

- При этом говорите, что думаете. Страдали от этого?

- Конечно. У кого-то обо мне сложилось мнение как о плохом парне, но неправильно, если ты не можешь выразить свою позицию, если говоришь одно, думаешь другое, а делаешь третье. Я стараюсь это все-таки объединить. Кому-то не нравится. Но я и ученикам говорю, что пройдет время, иной, если не сможет себя реализовать, будет говорить, что же тренер нас не гонял. Мы ведь собрались не для того, чтобы дружить, нам нужен результат. Поэтому или работаем, или разбегаемся. Иногда с учениками приходилось расставаться, порой со скандалом. Время все расставило по местам, я каким был, таким и остался, а они себя в жизни не нашли, но я от этого радости не испытываю. Если ученик оказался не таким умным и восприимчивым, то это наша общая проблема.

- Как у вас с английским, которому Шубенков обещал вас обучить?

- Шуба это делает по принципу «Обещанного три года ждут». Самое скверное, что я, бывает, возьмусь за язык, начинаю что-то учить, переводить, потом времени не хватает, бросаю и откатываюсь назад. Тем не менее я добился определенного прогресса, пусть и не в совершенстве, но могу найти общий язык с англоговорящими. И даже Шуба мне говорил, что я нормально общаюсь.

- У вас есть собака, боксер Фёдор. Почему именно эта порода?

Генерал легкой атлетики

- Давно дело было. Доченька моя, царствие ей небесное, захотела собаку. Я был категорически против, но моя мама, бесспорный авторитет для меня, говорила, как мне не стыдно, ребенок же просит. Я понял, что не отказаться, но если уж покупать, то настоящую собаку. В советское время было три породы - немецкая овчарка, боксер и дог. Мне особенно нравился боксер, спортивная, боец и в то же время ласковая. Первый, Ричи, долго не прожил. Второй жил три с половиной года. Третий, Фрэнк, десять лет был с нами. Он оставил щенка, которого я и назвал Фёдором.

- Почему такое имя?

- Во-первых, по родословной имя на букву Ф должно начинаться. А во-вторых, симпатизирую Фёдору Емельяненко.

- Что в вашей жизни есть кроме легкой атлетики?

- В Интернете читаю новости про «Формулу-1», НБА (я болельщик «Лос-Анджелес Лейкерс») и все, что касается легкой атлетики. С молодости люблю Pink Floyd и Deep Purple. Люблю Жванецкого, он для меня авторитет, всегда его ученикам советую послушать. Это не «Новые русские бабки» и не Петросян. Отдыхаю, гуляя с собакой. Долгое время работал без отпуска, но все-таки Создатель сподобил: в прошлом и в этом году с подругой летали на недельку отдохнуть в Адлер.

- О чем мечтает Сергей Клевцов?

- Чтобы все близкие и родные были здоровы и все мы могли дарить радость друг другу. А второе - я всем ученикам говорю, что мы идем к вершине и сейчас только середина пути. Надеюсь, восхождение продолжится, будем успешно решать поставленные задачи.

Ярослав МАХНАЧЕВ,

«Вечерний Барнаул», 11 января 2014 г.