Страницы истории алтайского хоккея. Октябрь 1967 года. «Мотор» на тренировочных сборах в Москве

Вспоминает бывший нападающий «Мотора» Владимир Курицын: «Про Барнаул я до приезда сюда ничего не слышал. Играл в Горьком в родной молодежной команде автозавода „Торпедо“, затем в горьковских командах класса „Б“ - „Динамо“ и „Чайке“. Там же играли другие мои ровесники - Герман Сурков и Валентин Киселев, а в молодежной команде „Торпедо“ - Геннадий Куприянов, Геннадий Кочетков и Борис Спирин. Когда в Барнауле стали собирать команду под класс „А“, то ставку сделали на приезжую молодежь, что было правильным решением, так как особых условий в „Моторе“ тогда не было. Обещали, конечно, не „золотые горы“, но играть во Дворце спорта, хорошие деньги и квартиру. На деле получали небольшие ставки игроков - 140 рублей и доплаты 100−120 рублей. Свою доплату я получал на ХБК (хлопчатобумажном комбинате), а остальные хоккеисты - на других предприятиях. Они тоже были устроены на работу в то время, как „подснежники“.

Кстати, дело прошлое, но из Горького я уезжать не хотел. Ждал до последнего вместе с ребятами, что „Чайка“ будет играть в классе „Б“. Но вместо нее заявили две новые команды - „Полет“ и „Водник“. Довольно слабые, по тем временам. И когда мы уехали в Барнаул, нас объявили предателями и состряпали статью в газету „Советский спорт“ под названием: „Посулы на ржавый крючок“. Со мной даже мой бывший тренер перестал здороваться, когда я в Горький к родителям на побывки приезжал. Вот до чего может довести ложная информация журналиста. А хотелось просто расти в хоккейном плане, совершенствоваться, играть в классе „А“, наконец. Мы же не в чужую команду класса „Б“ уехали за длинным рублем, а на повышение своего класса.

В Барнауле тогда обеспечение было заметно лучше, чем в Горьком. Отец мой, когда приезжал в гости ко мне, то обязательно покупал алтайский сыр, колбасу, бийскую тушенку, каравай, сгущенку и молоко. Алтайские продукты ему очень нравились, особенно мясомолочные. Здесь можно было купить многие импортные товары: сапоги, туфли, ботинки, свитера, костюмы, рубашки. А что еще молодому человеку надо? Жили, правда, в общежитии, но со временем многие здесь женились, получили квартиры и остались жить навсегда. Город уютный, спокойный, зеленый. Много скверов, парков, кинотеатров и других мест отдыха. На хоккей люди приходили с удовольствием, летом все болельщики переключались на футбол. Хоккейный „Мотор“ и футбольный „Темп“ были главными командами Барнаула, и все их в городе знали и любили.

Когда мы начали тренироваться на льду в Барнауле, то поначалу удивились огромному числу игроков, но постепенно старший тренер Анатолий Сорокин оставил только три пятерки и двух вратарей. И в таком составе мы вылетели на самолете в Москву на трехнедельные учебно-тренировочные сборы. Поселились в гостинице „Золотой колос“ на ВДНХ. Сорокин жил в своей московской квартире с женой. Она, помнится, работала в Минпросе. Красивая, видная дама. Тренировались мы на открытом искусственном льду Сокольников в два часа ночи. К этому времени на хоккейной площадке стоял уже густой туман до самого верха бортиков. Какое уж там было качество ледовых занятий, если шайбу видно только рядом, а издалека - и вовсе нет.

Добирались туда на автобусе, а обратно полтора часа шли по ночной Москве и только ранним утром ложились спать у себя в гостинице. И спали до обеда, затем ходили по Москве. Других развлечений и тренировочных занятий у нас не было, так как командировочных средств у команды было в обрез, и чтобы тренироваться еще где-то на стадионах, нужно было платить за аренду. Поэтому подготовка команды шла только на льду, а этого было недостаточно, чтобы хорошо подготовиться к сезону.

Сорокин рассчитывал компенсировать все эти недостатки за счет большого количества контрольных матчей, но играть с нами в два часа ночи, в наше тренировочное время, особо желающих не было. Поэтому договаривались играть в чужое тренировочное время и сыграли только шесть матчей: два с командами нашего уровня, из класса „А“ (кстати, выиграли у армейцев Калинина - 7:3), а остальные - с командами класса „Б“ из Подмосковья. Три матча выиграли, два проиграли и еще один сыграли вничью.

Естественно, что Сорокин вел переговоры со многими игроками из московских команд, но в Барнаул желающих ехать не нашлось. Договориться удалось только с молодым 18-летним спартаковцем Николаем Шебашовым (1949). По нему сразу было видно, что он прошел хорошую хоккейную школу: недаром был чемпионом страны среди юношей и участником (четвертое место) молодежного первенства СССР в составе московского „Спартака“. Обладал очень сильным броском и хорошим пониманием игры, и команду он усилил. В Барнаул он ехать не хотел, так как в Москве у него была невеста, и дело шло к свадьбе. Но его убедили, что в „Моторе“ будут хорошие финансовые условия, и он будет богатым женихом. Два сезона у нас отыграл».

Вспоминает бывший нападающий «Мотора» Михаил Сухов: «В том контрольном матче в Калинине, который мы выиграли, я получил тяжелую травму - перелом челюсти. Играли в численном меньшинстве (три на четыре), и я лег под бросок. Шайба сбоку в челюсть попала, но бросок был сильным. На скамейке запасных попытался палец прикусить, и не смог. Врач посмотрел, и меня на „скорой“ увез в больницу. Там все сделали, что нужно было, и на этом, можно сказать, хоккейный сезон для меня закончился. Похудел на десять килограммов, так как питаться нормально не мог еще достаточно долго. Не готовы мы оказались к этим сборам: ни в финансовом, ни в спортивном плане. Первый блин, как говорится, оказался комом. У нас там еще и второго вратаря Александра Краснова (1948) армейцы Калинина переманили. Поэтому мы остались на весь сезон с одним вратарем - Германом Сурковым. Зато по возвращению в Барнаул в „Моторе“ появился новокузнецкий защитник Валерий Яхно (1944), поигравший в новосибирском СКА».

Былое вспоминал Валерий Лямкин.