Перетерпеть Бразилию. 10 лет назад волейболисты России выиграли в Лондоне олимпийское золото. Интервью Сергея Зюзина с генменеджером олимпийской команды

Генменеджер новосибирского «Локомотива» Роман Станиславов показывает фотографию десятилетней давности. Два бесконечно расстроенных человека на фоне опустевших трибун. В глазах главного тренера сборной России Владимира Алекно полное опустошение и немой вопрос: «Что же делать с этими монстрами?». Только что наши волейболисты во втором туре группового этапа олимпийского турнира в Лондоне «сгорели» Бразилии со счетом 0:3. До «золотого» для россиян финала оставалось 12 дней. Вторым человеком на снимке был 32-летний генменеджер национальной команды Роман Станиславов. Пришла его очередь вспомнить некоторые подробности фантастической по своей драматургии победы.

- Роман Валерьевич, как и когда вы пришли в сборную?

- Юрий Сапега, генеральный директор Всероссийской федерации волейбола, предложил мне этот пост, когда в феврале 2005 года мужскую сборную возглавил серб Зоран Гайич. Мы с Юрием Николаевичем познакомились во время совместной работы в московском «Динамо», где он работал тренером. Сапега сказал, что сборной нужен сильный управленец, который бы плотно курировал все вопросы кроме, естественно, моментов, за которые отвечает тренерский штаб. Я в волейболе с 2001 года, к моменту предложения от Сапеги накопились определенные связи, пришло понимание, как надо строить работу.

- С Гайичем быстро нашли общий язык?

- Хватило 15 минут общения, чтобы понять - мы хотим работать вместе. Первые сборы провели на спортивной базе «Луча», куда Гайич пригласил большое количество кандидатов. Он предлагал команде большие объемы работы и хотел сразу понять, кто потянет, а на кого рассчитывать не стоит. В 2005 году на чемпионате Европы в Италии мы заняли второе место, уступив в финале хозяевам, и успешно отобрались на чемпионат мира 2006 года. В 2006-м заняли третье место в Мировой лиге, финал которой проходил в Москве. Долго готовились к ЧМ в Японии, но в первом же матче проиграли сербам, потом разыгрались, но, проиграв последний матч полякам, не вышли из группы и в итоге заняли пятое место. Хотя команда была на многое готова… В 2007 году национальную команду возглавил Володя Алекно, а мне как раз поступило предложение поработать в новосибирском «Локомотиве». Обсудил этот вариант с президентом федерации Станиславом Шевченко и сфокусировался на теме развития волейбола в Сибири. Новым генменеджером сборной стал Руслан Олихвер. Сборная стала серебряным призером чемпионата Европы, который проходил в России. На Олимпиаде 2008 года команда завоевала бронзовые медали. В 2009 году главным тренером стал Даниэле Баньоли. На следующий год федерация предложила мне вернуться в сборную. К тому времени в Новосибирске у меня все стабилизировалось, летом появилось свободное время, у Олихвера нарисовалась интересная работа в Краснодаре - и я дал согласие. С того момента я проработал в сборной восемь лет (с Алекно, Воронковым, снова Алекно и Шляпниковым). После ЧМ-2018 в сборную пришла связка Туомас Самельвуо - Сергей Тетюхин.

- Квалификация на ОИ для команд из Европы всегда очень сложное дело. С какими сложностями столкнулась наша сборная, добывая путевку в Лондон?

- В 2011 мы выиграли финал Мировой лиги у считавшейся непобедимой на тот момент Бразилии. Была огромная эйфория и, как часто бывает в таких случаях, споткнулись после этого на чемпионате Европы в полуфинале - и опять на сборной Сербии, где рвал и метал завершавший карьеру Иван Милькович. Мы толком не вошли в первую партию, а сербы поймали кураж. В конце четвертой партии случилась роковая ошибка судьи, не увидевшего касание блока во время атаки Михайлова. Соперники потом честно признали это, но мы в итоге проиграли - 2:3. А в матче за третье место потерпели поражение от поляков в четырех партиях.

- На тот момент сборная России в Европе была сильнее всех на голову.

- И это был провал. Самое грустное заключалось в том, что мы теперь не попадали на Кубок мира, где можно было напрямую завоевать путевку на Олимпийские игры. В КМ помимо хозяев-японцев могли участвовать победители своих континентов, четыре из пяти вице-чемпионов этих континентов и у нас оставались лишь призрачные надежды на одну из двух wild card (особое приглашение на соревнования) от организаторов. Мы сильно переживали: если не wild card, то оставался последний шанс - выжить зимой 2012-го в мясорубке отборочных матчей, где добывались последние путевки в Лондон. Помогла активная позиция ВФВ. Шевченко очень много общался с руководством Международной федерации волейбола. Станислав Владимирович смог убедить иностранных партнеров в том, что Россия, как победитель недавней Мировой лиги и одна из топовых команд в мировом волейбольном рейтинге, должна получить wild card. Большая выдалась нервотрепка, но FIVB все-таки дала нам путевку в Японию. К золотым медалям Лондона был сделан первый большой шаг.

- Кубок мира проходил в конце ноября - начале декабря всё того же 2011 года.

- Он проводился в нескольких японских городах, команды играли в круг. Сборной предстоял тяжелейший марафон - 11 матчей за 14 дней с двумя переездами. Мы проиграли только бразильцам, причем без вариантов. Это была первая наша встреча, после того, как мы их жахнули год назад в Мировой лиге. Однако Бразилия не смогла ровно пройти весь турнир, проиграла Кубе, Сербии, Италии, потеряла важные очко с Китаем и Польшей и заняла только третье место. Четко помню: 4 декабря в последней игре нам было достаточно выиграть две партии, чтобы стать первыми. Матч назначили на 11 утра, в этот же день в России проводились выборы в Госдуму, и мы сразу после игры поехали голосовать. А играли с поляками. После третьей партии мы повели в счете 2:1 и тем самым выполнили задачу, я выскочил из дворца и в ближайшем супермаркете скупил все шампанское. С тремя сумками наперевес вернулся во дворец и успел застать пятую партию, в которой мы - с резервистами на площадке, проигрывая по ходу 10:13 - вырвали победу со счетом 17:15. Соперники были обескуражены. После голосования и отмечания победы в гостинице на церемонию награждения мы приехали весьма веселыми. Но благодаря авторитету Шевченко и Алекно команду удалось настроить на серьезный лад.

]- Много было проблем с определением состава на ту Олимпиаду? Многие ведь сильные игроки остались за пределами заявки.

- Скажем так, обойма была приличная. Так всегда бывает: заканчивается олимпийский цикл и многие опытные игроки, ветераны делают паузу на выступлениях в сборной. Их можно понять - закладываться на следующую четырехлетку очень трудно, это ж опять надо жертвовать летними месяцами, которые можно посвятить отдыху и лечению. Первые два года в олимпийском цикле очень сложные для новых тренеров сборных. Слава Богу, в России достаточно игровых ресурсов. И что Андрею Воронкову в 2013 году, что Сергею Шляпникову в 2017-м хватало талантливых ребят для кардинального обновления состава. Опытные игроки могут вернуться в сборную, но не сразу. Хотя когда подходит время Олимпиады, загораются желанием играть даже те, с кем уже мысленно распрощались.

- Так в любых игровых видах.

- Конечно. Для Мировой лиги Владимиру Романовичу пришлось поискать людей, но, когда на Кубке мира была добыта путевка в Лондон, в очередь встали человек тридцать. Ни одного отказника. У всех порядок со здоровьем! А выбрать предстояло всего-то 12 человек. Но Алекно как-то быстро во всех разобрался и его поддержала федерация. Романыч дал очень серьезный, длинный сбор в Анапе по принципу: кто выживет, тот и поедет. Разумеется, сомнения были каждый день. Мы плохо сыграли в 2012-м в Мировой лиге - и кубинцы нас отбуцкали, и заметно омолодившаяся сборная Сербии.

- С кем особенно сложно было расставаться после анапского сбора?

- С ветеранами. Ребята понимали, что для них последний шанс поехать на Игры. Были непростые разговоры. Особенно жаль было связующего Костю Ушакова, до последнего находившегося в составе сборной. И был он в хорошей форме. Но то, что мы проявили прагматизм в отношении некоторых старожилов сборной, в решающий момент помогло. Вот бразильцы взяли в Лондон великого Жибу, как мне кажется, больше из уважения, чем по его реальной готовности. Что сыграло с ними в решающий момент злую шутку.

- Как у вас выстраивались отношения с Алекно?

- Да как-то быстро и просто все сложилось. У нас установилось четкое разграничение обязанностей. Могли посоветоваться друг с другом, обсудить что-то. У меня вообще ни с кем из тренеров сборной не было разногласий. Просто они все разные. Одному больше требовалась психологическая поддержка, другой любил искать выход из ситуации в одиночку, кто-то более авторитарный, а кто-то с интересом выслушает чужое мнение.

С Алекно мы были знакомы с 2002 года, когда он тренировал французский «Тур». Они приезжали играть с московским «МГТУ-Лужники», где я работал гендиректором. Потом мы были вместе в «Динамо» и к моменту сотрудничества в сборной у нас сложились не просто профессиональные, но и дружеские отношения. Понятно, где-то мы спорили. Как правило я Володе уступал. Во-первых, он старше по возрасту, во-вторых, главная ответственность как ни крути лежала на нем. Но если я аргументированно что-то доказывал, он соглашался.

- Не было такого: «Как я сказал, так и будет»?

- Нет, правда, несколько раз Романыч делал не то, что мы планировали заранее. Но перед этим всегда ставил меня в известность. Мог незаметно для других подмигнуть. История из лондонского полуфинала с Болгарией. Играли утром, мы взяли верх в четырех партиях, но победа оставила неприятный осадок. Болгарскую команду мы были обязаны проходить без запинки, но третью партию уступили - 23:25, а в четвертой выиграли на тоненького с таким же счетом. Победили на мастерстве и морально-волевых, но стройной игры не получилось. Володю это сильно напрягло. Возможно, он почувствовал некоторую эйфорию ребят от того, что мы в финале. Мы подождали как обычно, когда команда загрузится в автобус, Алекно глянул на меня и сказал тихо: «Только ничего сейчас не говори и не перебивай. Поверь, я кое-что придумал». Зашли в салон, Володя говорит: «Парни, приедем в гостиницу, пообедаете и через полчаса встречаемся».

В распоряжении тренерского штаба была большая комната, где стояли кресла, диван, пуфики - мы там смотрели видео матчей. На мой вопрос, что случилось, Алекно ответил: «Поверь мне, я знаю, что делаю - не сбивай настрой. Надо ребят немного взбодрить». Все пришли на собрание расслабленными и немного в недоумении - рассчитывали на то, что появится свободное время, можно прогуляться, отдохнуть. Следующий день на турнире был выходным, а финал - послезавтра. Ну и Владимир Романович взбодрил народ. Озвучил несколько жестких, но по делу претензий в адрес отдельных игроков. Было сказано: «Вы зачем сюда приехали? За серебром? Так оно никому не нужно!». И был объявлен четкий распорядок следующего дня. Никакого расслабления. Общение с семьями вечером на полчаса. Все остальное время проводить вместе. Играйте в карты, нарды, гуляйте, но только вместе. И не замыкаться в себе! Завтра утром занятия в тренажёрке, вечером тренировка. Сергей Тетюхин добавил, что ему звонили многолетние партнеры по сборной Вадим Хамутцких и Саша Косарев, попросили: «Парни, мы не раз были близки к золоту, но так и не смогли его взять. Сыграйте в финале за нас и… обидьте Бразилию». Володя все тогда сделал верно. И правильно попросил не втягивать его в обсуждение задуманного, чтобы не сбиться с настроя.

- Какая задача ставилась на турнир?

- От волейбола из игровых видов спорта на летних олимпиадах в России всегда ждут больше всего. Это, конечно, давило. Я постоянно приходил в Лондоне на все совещания в Национальном олимпийском комитете России, представляя и мужскую и женскую сборную - Серега Овчинников, царство ему небесное, обычно делегировал мне эту часть своих полномочий. На совещаниях было такое настроение, что девушкам и парням медали уже заранее повесили. Честно скажу, шансы женской сборной перед Играми вообще котировалось повыше. Помню, мы готовились к четвертьфиналу с Польшей и решили перед тренировкой посмотреть игру девчонок с Бразилией. Драматичный матч из пяти партий закончился поражением, и мы загрузились в лифт в гробовом молчании. Это был шок. Мы жили с девчонками на одном этаже, видели, как по ночам работали их тренеры, анализировавшие игры, а тут - раз и всё: завтра они покидают Лондон. Без наград. Думаю, это разозлило пацанов. Они точно не хотели повторения истории. Тренерский штаб грамотно подвел команду к четвертьфиналу с сильной Польшей. Команда «звенела». Разгромили поляков в трех партиях.

- Каким был быт команды в Лондоне? Где тренировались, как добирались до дворца?

- Изначально руководство нашей федерации поставило мне очень четкую задачу: подобрать в Лондоне игровой зал для обеих наших сборных. В английской столице специализированных волейбольных залов совсем немного. Нужно было найти площадку, отвечавшую двум главным требованиям: близость к месту нашего базирования и эксклюзивность - чтобы не надо ее делить еще с кем-то. Поиски были долгими, но я такой зал нашел. Хотел бы еще раз поблагодарить ребят-осетин, создавших в Лондоне компанию, через которую удалось разыскать нужный зал. Через них мы заказывали автобус и дополнительные места для проживания членов волейбольной делегации - для тренера по физподготовке, статистиков мы снимали квартиры рядом с олимпийской деревней, где количество проживающих было строго лимитировано. Зал размещался в небольшой школе, располагавшейся в пяти минутах езды от олимпийской деревни. Скажу вам, не все площадки команд нашей Суперлиги сравнятся с этим шикарным залом. Федерация выделила средства под необходимое нам волейбольное оборудование и покрытие, которое мы купили, установили, потом оставили школе в подарок. Мы тогда провели открытую тренировку для детей, им очень понравилось. Директор школы оказался дружелюбным человеком, все пытался меня накормить обедом. Я отнекивался, говорил, что сыт, и это его крайне удивляло - словно я от черной икры отказывался: «Как, вы не хотите Fish and Chips?».

- Организаторы же предоставляли для всех сборных тренировочный зал?

- Мы ни разу туда не заглядывали. Школьный зал был полностью в нашем распоряжении, и мы не зависели от расписания официального тренировочного зала, до которого было 15−20 минут езды. А мы за пять минут добирались в «свой», когда хотели и в любом составе, на автобусе, который специально заказывали (официально выделенный транспорт имел право ездить только по олимпийским маршрутам). Для автобуса постоянно приходилось искать место парковки, в олимпийскую деревню его не пропускали, ребята шли к нему через КПП. В школьном зале мы сыграли тренировочный матч с болгарами, в котором, кстати, Макс Михайлов подвернул голеностоп.

- Что интересного происходило в кулуарах, на уровне общения с руководителями делегаций? Как оценивались шансы сборных? Фаворитом считалась Бразилия?

- Конечно! Как в футболе: «Вы Бразилии забьете, сколько сможете, а она, сколько захочет». То, что мы их год назад обыграли в Мировой лиге, считалось большим сюрпризом и исключением из правила. И что мы их обошли в Кубке мира, в расчет не брали: во-первых, они нас тогда вчистую обыграли, во-вторых, латиноамериканцы всегда тяжеловато играют длинные турниры. А после того, как бразильцы обыграли нас в Лондоне на групповом этапе, сомнений вообще ни у кого не осталось. В целом мы со всеми делегациями общались нормально. Конечно, наиболее дружеские отношения были с сербами, болгарами и даже поляками. Традиционно добрые отношения были с итальянцами. Американцы как обычно держались немного на дистанции. Ну, а с бразильцами мы друг другу не то улыбались, не то скалились.

- В финале венгр Бела Хобор попил россиянам крови. Достаточно вспомнить стопроцентный эйс Мусэрского в пятой партии, который не увидел только венгр. Много ли было подземных течений с судейством?

- Они были. Но, наверное, людям, которые будут читать интервью, лучше всего это не знать, чтобы не разочароваться в профессиональном спорте. Течения подземные всегда были и будут, они порождаются многими факторами. Надо отдать должное бразильцу Ари Граса, который приезжал в Москву после той Олимпиады. Он являлся кандидатом на пост президента FIVB и понимал, что ему необходимо заручиться поддержкой России как очень серьезной волейбольной державы. Граса встречался с руководством федерации - Станиславом Шевченко и Николаем Патрушевым, я выступал в качестве переводчика. Бразилец рассказал о своем стратегическом видении развития волейбола и заявил, что хочет идти вместе с Россией. На той встрече мы его включили на видео пятую партию лондонского финала, и даже на загорелом лице Ари проступил румянец неловкости. Гость пообещал ввести систему видеопросмотров спорных эпизодов, чтобы минимизировать влияние судей на результат. И мы убедились, что он слов на ветер не бросает.

- Помимо проблем со спиной у Алекно, с сердцем у Тетюхина и травмы голеностопа у Михайлова какие еще нелады случились с составом перед Олимпиадой и в ходе нее?

- У Хтея проблемы со здоровьем тянулись давно. Из-за этого Тарас не являлся ключевым игроком на Играх, но он сыграл огромную роль в отборе на Олимпиаду. На Кубке мира мы договаривались с японскими медиками, чтобы они помогли ему с больным бедром своей нетрадиционной медициной, в частности, иглоукалыванием. Мы проводили тренировочный матч с «Хиросимой» и я тогда впервые увидел эти огромные иглы. Ему помогли эти процедуры, но все было на тоненького. Хтей вообще мог уехать с Кубка мира по медицинским противопоказаниям. Помню, какую сумасшедшую игру Тарас выдал с Кубой, на тот момент сильной. Такая же сложная игра была с Ираном. Тарас по сути на одной ноге забивал тяжелые доигровочные мячи со сбитого приема.

- А что мучило Александра Волкова?

- У Саши перед полуфналом с Болгарией была примерно такая же картина, как у Ромы Мартынюка нынешней весной перед полуфиналом с Казанью. Врачи Волкову дали понять открытым текстом: если будешь играть в оставшихся матчах, то вполне вероятно станешь инвалидом. Насколько я понял, в коленном суставе у Сани полностью стерлась хрящевая ткань и кость билась об кость. При любом неудачном приземлении, скручивании могло произойти разрушение кости. Был свидетелем, когда Волков жестко сказал медикам о том, что решение он принял и будет играть". Этот поступок принес ему золотую медаль, но вот уже 10 лет Саша продолжает восстанавливаться после этой травмы, до сих пор играя на очень приличном уровне. Каждый день он с утра около часа укрепляет в тренажёрке мышцы колена. И это человек, который уже выиграл всё, что можно! Я не знаю примера более фанатичного и профессионального отношения к волейболу. До сих пор прошу Волкова помогать при встречах добрыми советами нашему Диме Лызику. Саня смущается: «Дима меня уже переигрывает», а я настаиваю: «Тебя никто не переиграет».

- По ходу турнира тренерский штаб так и не определился с основным пасующим.

- Действительно, когда в составе нет «железного» первого распасовщика, это не очень хорошо. Но Гранкин и Бутько очень разноплановые связующие. У Сереги более быстрая, авантюрная, хитрая игра, у Сани больше классики и качества, меньше риска. Получился идеальный симбиоз двух антагонистов. Когда требовалось резко поменять игру, Романыч выпускал другого связующего. По возрасту ребята были в самом соку. Гранкин старше Бутько всего на год, они друг друга абсолютно искренне поддерживали, была добрая конкуренция и это сработало.

- В группе с американцами мы проиграли первые две партии, но все же вырвали важную в психологическом плане победу. Что-нибудь запомнилось из той игры?

- Есть матчи, в которых впечатывается в память каждый ключевой розыгрыш, но тут все как в тумане. Даже не скажу, когда наступил перелом. Помню только, что было много переживаний. Проиграй мы еще и американцам, команде очень трудно было бы поднять голову. Мы с Шевченко на удачу несколько мест в зале сменили.

- Давайте вспомним день финала. Как спалось накануне?

- Думаю, все знают шутку со шкафом, которую устроил Владимир Романович. Не все? Тогда напомню. Почему тренерскому штабу сборной крепко спалось? Это была первая для меня Олимпиада и старшие товарищи из федерации, Министерства спорта и Национального олимпийского комитета накануне игр устроили проверку: «Ты полностью готов, все с собой взял?». Конечно, говорю, у меня все подписано, забронировано, перечислено. Усмехаются и повторяют вопрос. Я начинаю рассказывать более подробно. Третий раз слышу то же самое и замолкаю, не понимая, чего же от меня хотят. «Ни хрена ты не готов! Одна из главных задач менеджера - подготовить тренеров к матчам, помочь им снять нервное напряжение, расслабиться». И тут до меня дошло. В олимпийской деревне на алкоголь, естественно, табу, но бывалые люди рассказали, как можно все аккуратно сделать. Мне удалось провезти несколько напитков - именно тех, которые навевали приятные воспоминания: бутылка армянского коньяка, бутылка рижского бальзама, бутылка русской водки, шпроты, черный хлеб, селедку, икру кабачковую и сало. Сало нам еще подвезли к финалу ребята, летевшие из Москвы: «Мужики, вам что-нибудь надо?» - «Только сало». На всю Олимпиаду запас спиртного для тренеров мужской и женской команд был, сами понимаете, чисто символическим. Продукты я разместил в холодильнике, алкоголь убрал в наш общий с Володей шкаф - мы разместились в одной комнате. Причем расходовались спиртные напитки очень медленно: Романыч пригубливал лишь затем, чтобы легче уснуть, Овчинников больше курил, Серджио Бузато (мы его звали Сергеем Бузатовым) вообще не прикасался. Володя всегда ложился спать раньше меня. Мне постоянно надо было заполнять какие-то документы, утрясать организационные вопросы, а потом еще общались на балконе с Серегой Овчинниковым, обсуждая последние новости. В номере я появлялся, когда Володя спал. А то, что он спал, можно было сразу понять. Чтобы тоже быстрее отойти ко сну, я открывал тихонько шкаф и наливал 25−50 грамм. В ночь перед финалом захожу, смотрю - вроде, лежит «гора», открываю шкаф и оттуда вылетает Володя!.. Он полчаса меня поджидал. Как туда крупногабаритный Романыч сумел поместиться, не знаю, но сказать, что я напугался, значит, ничего не сказать. Заснули мы, правда, достаточно быстро и спали крепко.

- Завтракали с аппетитом или кусок в горло не лез?

- Завтрак и все сборы на матч прошли как обычно, хотя напряжение, конечно, чувствовалось. Но понимаете: когда игра ранняя, особо-то некогда загружаться переживаниями, надо все успеть. Зарядка, завтрак, проверка документов. Собрались, поехали. Каждый занимался своим делом, мне еще надо было билеты на игру семьям игроков передать. Наверняка, какие-то нюансы были в тот день, возможно, тревожные, возможно даже, смешные, но некому всё это было зафиксировать. Сели на трибуну вместе со Станиславом Владимировичем Шевченко и Александром Михайловичем Яременко, который тогда курировал наши сборные, и вот она - игра. Ари Граса со своей бразильской диаспорой сидел справа от нас метрах в 15. Когда судьи в пятой партии стали нас «убивать», мы с Шевченко уже не стеснялись в выражениях и обращались в сторону бразильцев: «Что это такое?!». Ари дипломатично помалкивал. Когда Мусэрский забил, как казалось, последний мяч в этой игре, мы выскочили через ограждения на площадку. Но оказалось, судьи зафиксировали у Димы переход средней линии. Секьюрити - молодцы, сориентировались быстро, не стали нас выдворять с площадки, спокойно все объяснили и последний розыгрыш мы стояли за спиной Алекно.

- Первые две партии были проиграны без шансов. Повторялся кошмар группового этапа. Принято считать, что перелом в третьей партии наступил, когда Мусэрского перевели в диагональ, а Михайлов встал в доигровку. Но ведь это сказалось не сразу. До последнего розыгрыша мяча в том сете все висело на волоске.

- С бразильцами надо уметь терпеть. Есть даже шутка: «Не проиграешь Бразилии всухую, затянешь в долгую игру - есть шанс». В финале они нас опять плющили и всё снова катилось к 0:3, если бы не героическая игра Сергея Тетюхина и Александра Волкова. Михайлов и Мусэрский, конечно, огромные молодцы, со стороны Алекно был гениальный ход со сменой их амплуа, но именно Тетюхин и Волков насмерть вцепились в бразильцев. Как Серега в концовке третьей партии выполнил свои гениальные подачи? Как Саня умудрился один в один заблокировать атаку Лукаса?

Команда наша играла на максимуме и делала всё возможное, но требовались герои - и они появились. Когда нас приперли к стенке и позарез нужен был лидер, у нас их оказалось двое. Бразильцы же выпустили на заднюю линию великого Жибу, видимо, решив, что этой легенде надо немного засветиться в победном финале. А тот оказался не готов. Вот и всё. Бразильцы ведь не железные. Тоже живые люди. Третья партия - победа совсем близка, хватка ослабла, Фернандо Резенде, дав поиграть Жибе, фактически демотивировал команду. А мы дотерпели.

- Не помню уже где прочитал, что идею с перестановкой Мусэрского и Михайлова главному тренеру в перерыве подсказал Серджио Бузато.

- Так могло быть. Но подобная перестановка уже практиковалась. Дима в «Белогорье» менял амплуа. Наигрывалась такая схема в самой сборной, когда Макс травмировался с болгарами накануне Игр. После второй партии напрашивалось что-то поменять - это очевидно. Но кто бы не советовал, ответственность всегда лежит на главном тренере. Решение принял Алекно. И если бы оно не сработало, Володю бы в порошок стерла армия критиков. Он отдавал себе в этом отчет и рискнул. Но это был подготовленный риск.

- Как себя после финала вели соперники?

- Мы в раздевалке дали волю эмоциям. Перегородки между раздевалками были достаточно легкими, но бразильцы повели себя достойно. Конечно, они страшно расстроились, но в их составе были большие личности - Сержио, Жиба, Данте. Запомнилось, как сразу после матча Жиба тепло поздравлял Тетюхина. Это потом наши отношения накалились, когда в 2013-м Андрей Воронков набрал по сути новую сборную. Бразильцев выводил из себя Лёха Спиридонов. Они вообще не понимали, как возможно такое поведение. Спиридонов любил их потроллить. Хотя бразильцы сами могли провоцировать кого угодно.

- Как отмечали победу?

- Отправились сначала в олимпийскую деревню. Ребята переоделись и уничтожили остатки наших припасов из холодильника и шкафа. Шпроты на сале - это было что-то… Потом выдвинулись в «Русский дом», куда подъехали гости, жены. Самое важное в такой ситуации было вернуть потом всех ребят на территорию олимпийской деревни. Задачу не сразу, но удалось решить. Четко помню, что часов в 12 ночи мы вернулись с Алекно в номер и спокойно уснули, а ребята, естественно, продолжили празднование. Утром я встал, умылся и Володя мне с улыбкой говорит: «Ну, иди, собирай бойцов». И тут я узнал немало интересных историй. Эксцессов каких-то не было, но над некоторыми похождениями мы долго смеялись. Не все из них, наверное, для печати, хотя несколько можно рассказать. Макс Михайлов выполнил обещание нырнуть в лужу перед нашей гостиницей, если станет олимпийским чемпионом. А Коля Апаликов, когда к ребятам пришли с поздравлениями наши баскетболисты, задал сакраментальный вопрос: «Мы олимпийские чемпионы, а вы кто такие?». «Кто такие», между прочим, стали тогда бронзовыми призерами. Когда в самолете возвращались домой, ребята увидели газету «Коммерсант», где на огромном фото Алексей Обмочаев бежал с российским флагом. Лёха сразу стал главной звездой на борту.

- Владимиру Алекно после финала позвонил Владимир Путин. А для вас чей звонок был самым неожиданным?

- Такого не было. Телефон разрывался от СМС-ок. Звонил больше я - семье, родным, руководству новосибирского клуба. Отец сказал, что места себе не находил в комнате на даче. Сидел в кресле, на полу, стоял в разных углах. Потом случайно оказался у печки, откуда было неудобно смотреть телевизор, но именно в этот момент у нас покатило. Там и остался до финального свистка.

Мне до сих пор очень жаль, что после награждения мы собрались для общей фотографии, на которой были не только игроки и тренерский штаб, но и дорогие для нас болельщики, уважаемые люди, однако человека, курировавшего сборную, генерального секретаря ВФВ Александра Яременко рядом не увидел. Не знаю, как так вышло, но у него не оказалось аккредитационной карточки, которая позволяла выйти на фотографирование. Хотя он внес неоценимый вклад в успех нашей команды. Звоню Александру Михайловичу: «Ты где?» - «Да вот… не получается». А у самого слезы в голосе.

- «Большое видится на расстоянье». Когда пришло осознание масштаба той победы?

- До сих пор не пришло. Может быть потому, что половина «золотого» состава до сих пор играет - Гранкин, Михайлов, Волков, Обмочаев, Мусэрский в Японии, Юра Бережко у нас в «Локомотиве». Все мы еще достаточно молодые. Десять лет назад казалось, что начинается эра сборной России и мы повторим успех. У нас случилось немало красивых побед, но не в финале Олимпийских игр… Может, попозже придет это понимание. Когда, например, художественный фильм снимут про тот турнир. Фактура-то ведь прекрасная, сколько сюжетных линий можно выстроить. Мне бы очень хотелось увидеть такое кино.

- С кем из тренерского штаба и персонала сборной сохранились теплые отношения?

- С Володей Алекно стараемся постоянно созваниваться. Видимся, когда я приезжаю в Казань. Он, к сожалению, в Новосибирске последние годы не показывался. Рад, что по-прежнему востребованными остаются знания и опыт Серджио Бузато. С Ярославом Смакотниным, доктором нашим, давно не общался, он перебрался жить в США в 2018-м. Сильный профессионал и очень интересный человек, работал в сборной с 2008 по 2014 годы. Ярослав был в известной степени пофигистом, но, поверьте, человек такого склада в спортивном коллективе тоже нужен. Он создавал неповторимый микроклимат в команде, многие веселые истории связаны с ним. Как-то в Москве сборная играла товарищеский матч в зале на улице Лавочкина, а Смакотнин забрался на балкон и болтал с кем-то из знакомых. Алекно заметил, подмигнул пацанам и, выждав момент, картинно упал на площадку. Изобразил обморок. Переполох, игроки закричали: «Доктор, где доктор?!». Смакотнин в первый момент чуть ли не с балкона хотел спрыгнуть. Примчался, а Володя уже на ногах: «Ты когда будешь меня слушать? Я же говорил, будь рядом с командой». В Анапе на сборах Ярослав Юрьевич сильно повредил палец, ходил с тугой повязкой и не мог делать какие-то вещи: «Рука болит». Идет сложнейшая двухчасовая техническая тренировка. Волейбольные пушки, стреляющие мячами, задействованы, ребята с тумб атакуют. В зале духота, все взмыленные, Володя на взводе: «Так, все помогают!». Я на такие занятия надевал спортивный костюм и ходил собирать мячи. Это было в порядке вещей. Заходишь в зал - работай, никто не курил. И тут Алекно замечает, что Ярослав наш в сторонке: «Доктор, давай собирай мячи, бегом!». А доктор бежит к Романычу и выдает: «Врачей даже во время войны под пушки не ставили!». Все рухнули от смеха.

Хочу сказать самые теплые слова в адрес менеджера сборной Игоря Артамонова, массажиста-физиотерапевта Павла Гревцова, статистика Андрея Рязанцева и других замечательных ребят, входивших в персонал сборной. Каждый на своем месте, они проделали в огромных объемах незаметную для обычных болельщиков, но необходимую для команды работу. Статистики ходили с вечно красными глазами - спали ли они вообще? А сколько наш медперсонал колдовал над игроками…

- Для вас ясен точный рецепт олимпийской победы?

- Все люди по-разному относятся к религии, к Богу. Но все люди спорта знают такое понятие, как «спортивный бог». В моем представлении у волейбольного бога есть точнейшие весы. Напрасно кто-то думает, что для большой победы достаточно немного везения, что где-то «прокатит на шару», звезды сойдутся особым образом - у волейбольного бога такое не прокатит. На чашечках его весов лежат все плюсы и минусы с момента рождения игроков и тренеров. Всё здесь учитывается: кто где схалтурил, кто где обманул, кто пожертвовал ради команды своим здоровьем, кто бился на площадке, не щадя себя. И я верю: если ты отдаешь всего себя ради большой победы, пашешь на тренировках и в играх от начала до конца, идешь на все испытания и лишения, не нарушаешь определенные правила, традиции и даже приметы (это всё, в конечном итоге, дисциплинирует), волейбольный бог рано или поздно воздаст. Когда в решающем матче сталкиваются лоб в лоб достойные друг друга соперники, победа достается тому, кто ее больше выстрадал всей своей игровой карьерой.

Сергей ЗЮЗИН, специальный корреспондент «РГ» в Барнауле, 30.11.2022.

Фото из личного архива Романа Станиславова.

Примечание: В «Российской газете» материал вышел сегодня, 30 ноября. «Алтайский спорт» публикукет полную версию интервью.