Проверка высотой, запрет на эстафеты и долгая дорога домой. Владимир Брагин о выступлении юниоров на первенстве мира

Сборная России по биатлону в минувшую пятницу вернулась домой с юниорского первенства мира в Солджер-Холлоу.

К сожалению, нашим спортсменам не удалось завоевать в США медалей - лучшими результатами у юниоров стали 4-е место Алексея Зубарева в индивидуальной гонке и 5-е место Александра Корнева в спринте, у юниорок - 9-е место в индивидуальной гонке Анастасии Гришиной, (которая представляет в сборной Алтайский край - Прим. АС). При этом нашей команде не дали возможности выступить в эстафетах.

Своими впечатлениями от этого турнира с пресс-службой СБР поделился по горячим следам старший тренер по резерву Владимир Брагин.

- Владимир Владимирович, есть что-то позитивное, что мы вынесем из этого выступления?

- Сразу скажу, что считаю решение выступить на первенстве мира правильным. В Солджер-Холлоу и проживание, и соревнования были на высоте 1700 метров. Для нас это довольно высоко, у нас традиционно подготовка проходит на равнине, и тут мы смогли попробовать систему подводки к такой высоте и к временной акклиматизации. С этой задачей мы справились, по акклиматизации у нашей команды проблем не возникло. Это хороший опыт и для спортсменов, и для тренеров.

Что касается спортивного результата, конечно, всем нам хотелось выступить лучше. Ребята были рядом с призами и в индивидуальной гонке, и в спринте. Зубареву не хватило 0,6 секунды до третьего места. Считаю, что парень для себя провёл довольно сильный чемпионат и во всех гонках был претендентом на медаль. Что касается Корнева, он показал хороший ход - лучшие ноги и в гонке, и в спринте, но этого в биатлоне недостаточно.

- Что скажете о юниорках?

- У девчонок все сложнее, это было понятно и по первенству Европы. Тот проигрыш лидерам ногами, который у нас есть во взрослом спорте, наблюдается и на юниорских соревнованиях. Он бросается в глаза. Какой-то короткий анализ мы сделали, и тут есть над чем подумать.

- Кстати, на январском первенстве Европы у нашей команды было две медали. Что изменилось за месяц?

- Конкуренция в Солджер-Холлоу была гораздо выше, если сравнивать с Европой. В США подъехала целая группа спортсменов, которая в этом сезоне уже выступала во взрослых соревнованиях, на Кубке IBU, а единицы - на Кубке мира. Это касается французов, итальянцев, чехов, приехали очень сильные норвежцы. А чешка Воборникова (два золота и бронза в Солджер-Холлоу), болгарин Тодев (серебро) и словенка Клеменчич даже выступали за национальные сборные на Олимпиаде в Пекине.

Также нам никуда не деться от фактора выступления на высоте. По сравнению с соперниками, у наших спортсменов недостаточно такого опыта, мало подготовки в среднегорье, и нам на будущее это надо учитывать.

- Не могу не спросить об обстановке на турнире, который закончился отстранением наших юниоров от участия в эстафетах.

- Когда мы приехали в США 16 февраля, никаких проблем не было. Затем, когда вышел первый пресс-релиз IBU (о том, что россияне могут быть допущены к соревнованиям под эгидой Международного союза биатлонистов только в нейтральном статусе), нам объявили, что мы должны выступать без флага и гимна, в нейтральной экипировке. Отношение при этом было нормальное. Поинтересовались, будем ли мы вообще выступать? К тому моменту у меня уже состоялся разговор с президентом СБР Виктором Майгуровым, и он сказал, что да, мы выступаем.

Что касается экипировки, мы сразу сказали, что другой у нас нет, ничего заклеивать мы не будем, и этот вопрос больше не поднимался. Название страны в протоколе нам сразу поменяли, наш флаг на вакс-кабине мы оставили, его никто не трогал.

А 1 марта, когда с утра пришла новость, что отстранили наших лыжников, стало ясно, к чему всё идет. После официальной тренировки накануне эстафет (член исполкома IBU, американец) Макс Кобб передал нам решение исполкома IBU о том, что нас отстраняют от соревнований. Все было сделано очень вежливо - «извините, мы сожалеем, но другого решения нет». Так наши соревнования преждевременно закончились без эстафет.

Мы смотрели их на следующий день. Думаю, могли бы поучаствовать в распределении призовых мест у ребят. Но эстафета была очень сильная, тех же норвежцев оставили на третьем месте, хотя по составу они смотрелись вне конкуренции.

- Как команда реагировала на сгущавшиеся вокруг неё тучи?

- Никакой паники у нас не было. Сразу провели собрание с ребятами, с персоналом. Объяснили ситуацию, предупредили, что, если будут какие-то провокации, какое-то недоброе отношение - не надо ни на что отвечать, любые возникающие проблемы решаем только через тренеров.

Ситуация менялась по нескольку раз в день, когда стали отменяться авиарейсы и закрывалось воздушное пространство, когда развернули последний самолёт из России в Америку. В этом плане тоже паники не было. У нас был полный контакт с СБР, мы понимали, что нас никто не бросит. Все, кто должен, были вовлечены в эту работу. Все решалось штатно. Не думаю, что это как-то отражалось на спортсменах.

- Расскажите о долгой дороге домой с двумя пересадками в Лос-Анджелесе и Стамбуле. Сначала у вас был внутренний рейс…

- Из Солт-Лейк-Сити в Лос-Анджелес мы вылетели без проблем. В аэропорт приехали почти за 4 часа до вылета и довольно спокойно всё оформили. Мы пытались договориться, чтобы оформить транзит и не нужно было получать багаж и оружие, но в Лос-Анджелесе нам пришлось всё это снова получить, чтобы сменить терминал.

- С чем была связана задержка вылета в Турцию почти на час?

- На регистрации рейса в Стамбул мы были за 3 часа. Помимо бизнеса и онлайн-регистрации там работали всего 3−4 стойки. Самолёт большой, больше 300 человек. Было немного сложно, но мы тоже все успели и оформились минут за 15−20 до вылета. Но при погрузке нашего оружия подошел какой-то сотрудник спецслужб в черной форме с непонятными нам буквами и потребовал, чтобы мы открыли все кейсы с оружием. Надо понимать, что каждый кейс закрыт на два замка, один наш, один американский, плюс каждый опечатан в хомуты и заклеен наклейками. Минут 40 мы это все вскрывали, при этом наше оружие его совершенно не интересовало. Видимо это был человек из подразделения, которое занимается наркотиками. Он всё досмотрел, потом мы обратно все закрыли. Но опять отмечу, что отношение Turkish Airlines к нам было уважительное - они задержали самолет и народ в нем просидел почти час, пока мы втроем заканчивали все эти мероприятия. Потом 13 часов полета и мы были в Стамбуле.

- Там всё было по графику?

- Там сразу случилась задержка, и было непонятно, во сколько мы вылетим домой. Пауза растянулась часа на четыре. Сложность в том, что нужно было понимать, на какое время брать билеты ребятам, чтобы они разлетались по домам уже из Москвы. Мы тянули до последнего, в итоге, хоть и с задержками, но все разлетелись по месту назначения. (Как сообщил «Алтайскому спорту» тренер Анастасии Гришиной Александр Вебер, спортсменка благополучно добралась домой, в село Алтайское.)

- Сколько в итоге заняла дорога домой?

- Считайте сами: из Солт-Лейка мы вылетели 3 марта в 8 утра по местному времени, а в Москве приземлились вечером 4 марта почти в половину десятого.

- Что ждёт наших юниоров в концовке сезона?

- У нас еще идут соревнования - сейчас (с 6 по 12 марта) проходит юниорское первенство России в Увате, потом, с 14 по 20-е марта, в Ханты-Мансийске. Мы ребятам рекомендовали пропустить Уват, потому что сейчас они попадут под очень жёсткую и временную, и высотную акклиматизацию. Всё-таки они провели 20 дней на высоте 1700 метров, а разница по времени с Уватом составляет 12 часов. К тому же это движение с запада на восток, оно переносится хуже, чем с востока на запад. А вот с 14 марта хотелось бы увидеть всех снова в Ханты-Мансийске.

Пресс-служба СБР.