О Высоцком, мужских журналах и прыжке с 200 метров. Интервью скалолазки Юлии Каплиной, которая едет в Токио за медалью

Из новых дисциплин, вошедших в олимпийскую программу, реальные шансы на медали у россиян только в скалолазании. Где выступит Юлия Каплина, десятикратная рекордсменка мира. Одна из самых ярких — во всех смыслах — представительниц этого вида спорта.

«Би-2»

Я ждал Юлю у редакции, прокручивая в памяти хрипловатые строчки Высоцкого: «Ох, какая же ты близкая и ласковая, альпинистка моя, скалолазка моя!»

Но Юля ход таких мыслей не одобрила. Категорически.

— У Высоцкого песня о ком? Об альпинистке, которая покоряет Эльбрус. А к альпинизму я никакого отношения не имею.

Я понимающе кивнул. Вздохнул — и добавил:

— Других-то песен про скалолазок нет.

— Ну да, — отозвалась Юля ответным вздохом. — Но и связывать песню Высоцкого с современным скалолазанием неправильно. Сегодня это отдельный вид спорта. В те годы было иначе.

— С творчеством Владимира Семеновича, как я понял, знакомы.

— Конечно. Слава Деулин, мой молодой человек, тоже скалолаз, часто исполняет Высоцкого под гитару. А я подпеваю. Но в плейлисте у меня совсем другая музыка. Перед стартом люблю разминаться в наушниках под неоклассику. Под Людовико Эйнауди, например. Или под русский рок.

— Тут какие предпочтения?

— Очень нравится «Би-2». От них не устаешь. У многих групп лишь пара песен классные. А у «Би-2″ могу слушать все.

— Я знаю, что такое обычный день футболиста, хоккеиста, борца. А как строится день у скалолазов?

— Начнем с того, что в скалолазании три дисциплины — скорость, трудность и боулдеринг. На Олимпиаде в Токио будет уникальный формат — многоборье.

— Три в одном.

— Да. Я специализируюсь на скорости, ей и уделяю основное внимание. Тренировки интенсивные, но не сильно объемные. Часа полтора максимум. А вот на трудность и боулдеринг времени уходит в два раза больше. Плюс ОФП, легкая атлетика, тренажерный зал.

— Перед Олимпиадой из-за многоборья нагрузка возросла в разы?

— Да. Главное, дисциплины совершенно разные! Напрашивается аналогия с легкой атлетикой. Скорость — это спринт. Трудность — бег на длинную дистанцию. А боулдеринг — прыжки в высоту.

— Ну и зачем в олимпийскую телегу впрягать „коня и трепетную лань“?

— Все понимают — решение, мягко говоря, спорное. Но лучше так, чем вообще без Олимпиады. Зато на Играх в Париже-2024 разыграют уже два комплекта медалей — в скорости и двоеборье, которое объединит боулдеринг и трудность. Есть шанс, что в Лос-Анджелесе-2028 соревнования пройдут в трех отдельных дисциплинах.

— Для вас лично что сложнее — боулдеринг или трудность?

— Раньше недолюбливала трудность. Казалось, слишком скучно, утомительно. Да и выносливости не хватало. Все это ассоциировалось с кроссами, которые ненавижу. Боулдеринг — интереснее, динамичнее. Но год назад приехала на сбор в Воронеж — российскую Мекку трудников.

— Кого, простите?

— Спортсменов, которые специализируются на трудности. Моя родная Тюмень — это скоростники. А в Петербурге преобладают боулдерингисты. Вот три центра скалолазания в России.

— Ясно.

— В Воронеже тренировалась-тренировалась — и в какой-то момент прониклась трудностью. Начала ее понимать. Даже больше — полюбила!

Токио

— Для вас перенос Олимпиады — только в плюс?

— Да. Появилась возможность подтянуть две непрофильные дисциплины. Я и прежде их практиковала, но на любительском уровне. К Токио нужно было прибавлять. Правда, ситуация осложнялась тем, что в прошлом году из-за пандемии три с половиной месяца скалодром был на замке.

— Как выкручивались?

— Бегала в парке, отжималась, качала пресс. Но этого мало. Как пловец не может без бассейна, так и мы — без скалодрома. Когда наконец открыли, первое время было очень тяжело. К тому же нервировала неопределенность с соревнованиями. К сожалению, она сохраняется по сей день. Майские этапы Кубка мира в Корее и Китае отменили. А на июньский этап в США мы не попали.

— Почему?

— В американском посольстве под разными предлогами не принимали документы, а с 12 мая вовсе прекратили выдачу виз. Оформить ее могли бы в другой стране, где есть диппредставительство США. К примеру, в Латвии или Грузии, но из-за коронавирусных ограничений не получилось.

— Когда отправляетесь в Токио?

— В ночь на 1 августа. 4-го у нас квалификация, 6-го — финал. Изначально планировали приехать заранее, акклиматизироваться, опробовать местный скалодром. Но сейчас в Японии настолько жесткие антиковидные правила, что решили лететь прямо под старт.

— Рискованно.

— Почему? Схема отработана. В 2019-м так же, под старт, прилетала в Японию на чемпионат мира — и чувствовала себя комфортно. Акклиматизация накрыть не успевает.

— Борцы и гимнасты последний сбор перед Токио проводят в Приморье. Вы такой вариант рассматривали?

— В нашем случае это нереально. Там нет скалодромов.

— Олимпиаду толком не прочувствуете.

— Да ее в принципе из-за пандемии мало кто прочувствует. Нас уже предупредили, что выходить за территорию Олимпийской деревни запрещено. Никаких прогулок по городу. Маршрут один — на автобусе до стадиона и обратно. Еще и зрителей на трибунах не будет. Жаль. На скалолазание билеты раскупили за четыре дня.

— Ну и ну.

— Ничего удивительного. В Японии этот вид спорта очень популярен. Местные боулдерингисты — лучшие в мире.

— Едете в Токио за медалью?

— Буду счастлива, если удастся в призеры попасть. Хотя тягаться со словенкой Яньей Гарнбрет, явным лидером в трудности и боулдеринге, и японскими скалолазками мне пока объективно тяжеловато.

— Зато Париж-2024 должен быть „ваш“?

— В скорости шансы на победу у меня гораздо выше, чем в многоборье. Поэтому в Париже цель будет одна — золото! Но и в Токио постараюсь зацепиться за медаль.

Рекорды

— Мировой рекорд вы улучшали десять раз?

— Да. Одиннадцатую попытку не засчитали.

— Почему?

— Весной в Тюмени на чемпионате России показала 6,82 секунды, перекрыв собственное достижение на 14 сотых. Но для регистрации мирового рекорда трасса должна быть сертифицирована IFSC — Международной федерацией спортивного скалолазания. Также необходимо присутствие судьи международной категории. В Тюмени не было ни того ни другого. Я об этом знала еще до старта.

— Все равно обидно.

— Отношусь философски. Главное, рекорд по-прежнему принадлежит мне. Я вторая женщина в мире, поднявшаяся на 15-метровый скалодром быстрее чем за семь секунд.

— Кто первая?

— Индонезийка Ариес Сусанти Рахайю. Ее результат на этапе Кубка мира — 6,99. Мой на чемпионате Европы — 6,96. Кстати, в Токио Рахайю не будет. Не прошла отбор.

— У мужчин мировой рекорд — 5,20. Установил пару месяцев назад Веддрик Леонардо из Индонезии.

— Совершенно верно.

— На себя эти цифры примериваете?

— Ну нет! Исключено! Думаю, для женщин 6,30−6,20 — предел. Хотя…

— Что?

— Первый мировой рекорд я установила еще в 2013 году — 8,05. Тогда казалось, что семь секунд — потолок, пробежать быстрее невозможно. А теперь уже 6,82 — реальность.

— Из ваших десяти рекордов — самый неожиданный?

— Вспоминаю 2013-й. На тренировках невероятных цифр я и близко не показывала. Лучший результат — 8,15−8,17. Но соревнования мотивировали так, что два этапа Кубка мира закончила с мировым рекордом. Сначала в Баку — 8,05! А через четыре месяца в Фучжоу — 7,85! Побила свой же рекорд сразу на 0,2!

— Круто.

— Или вот история. В 2017 году прилетела в Нанкин на этап Кубка мира. Жарища, духота, пот градом. Слабость такая, что даже разминка превратилась в мучение. На старт выходила будто в тумане. С одной мыслью: „Поскорее бы все закончилось“.

— И?

— 7,38! Очередной рекорд!

— Как?!

— Понятия не имею. Отработала на автомате. Потом смотрела видео — объявляют, что выиграла с мировым рекордом, а у меня ноль эмоций. Выдавила подобие улыбки, помахала рукой в камеру и побрела в раздевалку.

Хруст

— Боулдеринг — единственный вид скалолазания, где отсутствует страховка. Напрягает?

— Нет. Это же не скорость — здесь высота скалодрома не превышает четырех метров. Если сорвался — приземляешься на маты. Серьезных травм при падениях я и не припомню.

— Через какую боль вы прошли?

— Самая распространенная травма в скалолазании — повреждение пальцев рук. Нагрузка-то на них колоссальная! Разрывы связок в порядке вещей. Но у меня ограничивалось воспалениями.

— Рад за вас.

— Впрочем, два года назад как раз в боулдеринге полетел мениск. Лезла, накатывала, неудачно поставила ногу — и колено хрустнуло. Это было в Китае. Пока добралась до Тюмени, наступили майские праздники. К своему травматологу не попала. А другой врач предположила, что у меня частичный разрыв икроножной мышцы.

— С чего бы?

— Вот и я поразилась. Говорю: „Да я же слышала хруст…“ — „Нет-нет, это не колено“. То ли осмотрела поверхностно, то ли из-за сильного отека неправильный диагноз поставила. Надо было сразу МРТ сделать, а я доверилась доктору. Две недели ходила на физиотерапию, восстановительные процедуры.

— А дальше?

— Нога продолжала болеть. Тогда отправилась на МРТ, где и выяснилось, что у меня разрыв заднего рога медиального мениска. Но прежде, чем лечь в Москве на операцию, рванула в Мюнхен.

— В клинику?

— На соревнования! Чтобы пробиться на олимпийский квалификационный турнир в Тулузу, где и разыгрывались путевки в Токио, требовалось выступить еще на одном этапе Кубка мира. А мюнхенский — предпоследний. Следующий — в США. Но у меня не было американской визы, не факт, что успела бы ее получить. Вот и поехала в Германию. Результат значения не имел. Нужно было просто выйти на старт.

— Вышли?

— Приковыляла. Чтобы прикрыть ортез, который фиксировал коленный сустав, специально надела легинсы. Заняла последнее место, но задачу-минимум выполнила. Ну, а врачу, которая не смогла мениск распознать, даже благодарна. Если бы не ее ошибка, невольно отсрочившая операцию, я бы в Токио не попала.

Хоннольд

— Часто слышите от незнакомых людей: „Скалолазание? А что это?“

— Лет семь назад такое случалось регулярно. Сыпались вопросы: „Интересно, где ж у нас в Тюмени горы? А на Эверест ходила?“ Я объясняла, что гора и скала — не одно и то же. Что альпинизм и скалолазание для большинства людей синонимы, но на самом деле разные виды спорта.

— Кстати! Альпинизм — вообще не ваша тема?

— Абсолютно. Слишком холодно. А я тепло люблю… Так вот сегодня ликбез уже не требуется. Скалолазание стремительно набирает популярность. Во многом благодаря включению в олимпийскую программу, трансляциям в интернете, ну и конечно, американцу Алексу Хоннольду. Знаете, кто это?

— Легендарный скалолаз-одиночка.

— Да, его уникальному восхождению на Эль-Капитан посвящен документальный фильм „Фри-соло“. Вы только представьте — залезть на 900-метровую вершину без страховки!

— Вот лазает Хоннольд по горам…

— По скалам!

— Извините. Вы на это смотрите — тянет повторить?

— Шутите? Хоннольд — феномен, таких больше нет. Преклоняюсь перед ним. Но в моем понимании то, что он делает, — перебор. Я без страховки никуда не полезу.

— Мы сидим в редакции „СЭ“. Если бы сейчас сюда вошел Хоннольд, о чем бы его спросили?

— „Как вы сохраняете концентрацию? Как побеждаете страх?“ Он же у любого человека присутствует, это нормально. Есть вещи, которые ты не в силах контролировать. Даже когда идешь по пробитым маршрутам, используя страховку, нет гарантий, что кусок скалы внезапно не отвалится. Такое не предусмотреть. А уж тут риск просто запредельный. Одно неверное движение — и все, смерть. Но Хоннольд справляется.

— Максимальная высота, на которую забирались вы?

— На скалах-то? Метров 50. Исключительно со страховкой.

— А на скалодроме?

— Спортивные — стандартные, 15 метров. Из остальных выделяются два — в Голландии и Шотландии. Один 37 метров, другой — 35. Но на такие не поднималась. Если будет возможность — я с радостью. Интересно же. Вот в этом году в Сочи попробовала банджи-джампинг.

— О господи.

— Площадка для прыжка считается самой высокой в Европе — 207 метров! Со мной был Слава Деулин, я его и затащила. Прыгали по очереди.

— Ощущения?

— Восторг! Давно мечтала. Перед поездкой в Сочи все уши Славе прожужжала, он согласился составить мне компанию. А когда уже билеты купила и скинула ему информацию, перезвонил в панике: „Ты что?! Я посмотрел видео — это очень-очень страшно!“ Два дня не спал, волновался.

— А вы?

— Вообще не боялась. Но когда поднялась на площадку, стало потряхивать. Почувствовала — высоковато. Слава прыгнул первым. Потом благодарил: „Незабываемо! Спасибо, что сюда привела“.

— Еще экстремальные опыты были?

— Как-то в Шамони после соревнований предложили полетать на параплане. С инструктором. Все было прекрасно, кружили над городом. А приземление не задалось. Что-то пошло не так, перекувырнулись…

— Без травм?

— Слава богу! Повезло. В тот момент сказала себе: „Пока профессионально занимаюсь спортом — никаких прыжков с парашютом“.

— А что, хотелось?

— Очень! Из той же серии — мечты о серфинге, сноуборде. Но все это осваивать буду, когда закончу карьеру. Если желание не пропадет.

Призовые

— Чемпионат Европы по футболу смотрели?

— Нет. К игровым видам с детства не лежит душа. Еще в школе поняла, что я не командный игрок. Хотя всегда была подвижной девчонкой. Любила побегать, попрыгать, залезть на дерево, на забор. Наверное, отсюда и увлечение скалолазанием.

— После того как оно вошло в олимпийскую программу, вам перепала стипендия от Министерства спорта?

— Пока нет. То ли после Олимпиады будет, то ли со следующего сезона.

— А как с призовыми?

— Раньше за победу на „мире“, „Европе“ или этапах Кубка мира давали две тысячи евро. Сейчас в районе трех.

— За мировые рекорды приплачивают?

— Нет. Это не легкая атлетика, у нас всё скромнее. В скалолазании много не заработаешь. Разве что за счет призовых. Но для этого на каждом турнире нужно стабильно быть в тройке. А зарплата… Особенно сложным был прошлый сезон. Я после травмы, результатов нет. Набегало меньше 50 тысяч рублей в месяц.

— А сегодня?

— Чуть больше. В любом случае ситуация лучше, чем в 2012 году. Тогда я училась в университете и как инструктор получала три тысячи рублей в месяц. Хотя уже была вице-чемпионкой мира!

— Ох.

— Поймите, я не жалуюсь. Привыкла жить по средствам. Ну и жду соревнований. Буду хорошо выступать — начну нормально зарабатывать. Правда, на брендовые сумки все равно не хватит. Да и черт с ними!

— Это трезво. Не в сумках счастье. Бытовая мечта у вас есть?

— Smart! Люблю небольшие машины. Мою-то давно пора менять, ей уже 15 лет.

— Что за „старушка“ у вас?

— Mitsubishi Colt. А Smart впервые увидела в Европе в 2011 году — и загорелась. Но сейчас думаю — без тест-драйва лучше не покупать. Или в каршеринге взять, покататься, понять — подойдет мне или нет.

— Полагаете, машинка для тюменских дорог?

— Да у нас шикарные дороги! Не хуже европейских, честно. Вот в Екатеринбурге в этом смысле — ад. Иногда мотаюсь туда за рулем и все проклинаю. Сплошные колдобины.

— Допустим, приезжают к вам в гости друзья. Которые ни разу в Тюмени не были. Три места, куда их отведете?

— Начнем с набережной. Вечером там очень романтично. Мост влюбленных, подсветка… Дальше — на горячие источники. У нас их столько, что Тюмень называют термальной столицей России. Ну, а третье… Пусть будет аквапарк.

— Хороший?

— Самый большой в стране! Два года назад открыли. Но я была один раз. Перед Олимпиадой стараешься избегать мест, где можно получить травму. Зачем рисковать?

Съемки

— Есть в жизни правило, которое никогда не нарушаете?

— В 2012-м дала зарок: за месяц до соревнований — ни грамма алкоголя.

— И что?

— Держусь. Даже если повод достойный — день рождения или свадьба подруги — ни глоточка не позволяю.

— Что еще перед стартом под запретом?

— Молочные продукты. А когда на турниры в Китай приезжаю, ем только проверенные блюда. Рис, брокколи, помидоры, огурцы… Вот после соревнований могу в лапшичную заглянуть, что-то необычное заказать.

— Например?

— Суп из черепахи. Или жареных скорпионов.

— Вкусно?

— Да они как семечки. В уличных забегаловках ни меню на английском, ни картинок, тыкаешь наугад. Самое главное — вовремя произнести волшебное слово.

— Это какое же?

— „Бу ла“. В переводе с китайского — не острое.

— Девушка вы яркая. Согласились бы на откровенную фотосессию, как Елизавета Туктамышева?

— Нет. Я не настолько себе нравлюсь, чтобы сниматься в белье. И уж тем более без него. Не совсем подходящие у меня параметры. Тех, кто готов раздеться перед камерой, не осуждаю. Наоборот, восхищаюсь! Особенно если получилось красиво и не пошло.

— Золотые слова.

— Тут многое зависит от твоего внутреннего состояния. Если в себе не уверена, зажата, на фотографиях это сразу будет заметно.

— Предложения от мужских журналов поступали?

— Когда-то снималась для Men's Health. В топе и легинсах.

— О семье, детях задумываетесь?

— Может, кто-то удивится, но замужество для меня не самоцель. Никогда не мечтала о свадьбе, белом платье. Со Славой уже четвертый год вместе, нам и без штампа в паспорте хорошо. А дети… Когда рассказала маме, что на Играх-2024 скорость будет представлена в качестве отдельной дисциплины, она вздохнула и произнесла одну-единственную фразу: „Значит, внуков не дождусь“.

— Что ответили?

— „Мама, я очень хочу поехать на Олимпиаду в Париж. Брошу все силы, чтобы завоевать там золотую медаль. А вот потом и о детях подумать можно…“

Александр Кружков/"Спорт-Экспресс».