Валерий Непомнящий: «Я - с Алтайского края»

Эксклюзивное интервью ИА «Амител» дал знаменитый футбольной тренер Валерий Непомнящий.

Побывать в Томске и не поговорить с Непомнящим - это было бы преступлением. Личность поистине легендарная: четвертьфинал чемпионата мира 1990-го года во главе сборной Камеруна. Работа в Турции, Корее, Китае, Японии… А вы в курсе, что родился Валерий Непомнящий не где-нибудь, а в нашем Алтайском крае? Есть подозрение, что для многих даже самых ярых любителей футбола этот факт был неизвестен. Что ж, теперь будет известен.

В «Томь» знаменитый наставник вернулся не так давно. Кто бы тогда мог подумать, что томичи в итоге останутся без Премьер-лиги на будущий сезон. Впрочем, когда состоялся наш разговор, ни о каком вылете речь не шла. Валерий Кузьмич, встретивший вашего корреспондента фразой «О, земляк прибыл!», был бодр и весел. Проговорили мы почти час, из-за чего он едва не опоздал на встречу с гендиректором клуба. Надеюсь, знаменитый тренер на меня не в обиде, тем более что в тот день «Томь» выиграла. Да не у кого-либо, а у московского «Спартака».

***

- Не так давно вы вернулись в Томск. Рады этому событию?

- Доволен. Более чем.

- Можете сказать, что здесь чувствуете себя как дома?

- Так и есть.

- Вам довелось побывать во многих странах и городах. Про какое место на планете можете сказать «Этой мой дом»?

- Наиболее комфортно чувствую себя в Москве. Очень приятные воспоминания остались о Корее, где я провел четыре года, в двух из трех команд в Китае тоже было комфортно. Да и в Турции тоже, как ни странно, хотя там сталкивался с различными трудностями. О Камеруне ничего не говорю, потому что если учитывать ваш вопрос, то в плане комфорта все было как раз наоборот: бытовые проблемы, профессиональные, психологические. Разве что после чемпионата мира в Италии были несколько недель эйфории. Но как только пошел новый тренировочный процесс, так все начало повторяться.

- Далеко не все знают, что вы родились в Алтайском крае. Какие-то воспоминания о нашем регионе остались?

- На эту тему была интересная история. В 1990-м году перед чемпионатом мира во всех информационных справочниках в разделе о Камеруне было написано, что я родом из Читы. И это заблуждение длилось очень долго.

Четких воспоминаний об Алтайском крае практически нет. Разве что совсем детские - как будто кто-то меня катал на санках, на коньках. Точно не могу сказать, когда мы оттуда уехали, но, очевидно, это случилось уже после окончания войны. То есть мне было примерно три года. С мамой эту тему мы особо не обсуждали.

Но у меня есть очень близкий армейский друг из Рубцовска. Когда он узнал, откуда я родом, то поехал со своей дочерью к тем местам, где я когда-то жил, и сделал для меня очень много фотографий. К своему стыду, до сих пор мне не удалось выбраться на свою родину. Стыдно, но ничего не могу пока поделать.

- Одно время вы работали вместе с бывшим барнаульским вратарем Александром Суровцевым. Какие впечатления остались от работы с ним?

- Все, кто работал со мной, это очень приятные люди. Уже как-то говорил, что судьба меня, видимо, оберегает - плохие люди мне не встречаются. К алтайцам, да и вообще сибирякам, у меня особое отношение. Я в восторге, например, от томичей.

- Звал вас Александр Валерьевич в гости?

- Звал. Вообще, все люди из тех краев обязательно приглашали в гости. Приглашения принимаю с благодарностью, но пока что не могу ими воспользоваться. Не так давно предлагали слетать на вертолете в Михайловский район - у людей, которые звали, была возможность устроить это. Не решился.

- Сами себя сибиряком чувствуете?

- Мне говорят, что я очень похож. Самому себя ведь неправильно оценивать.

- В курсе, кто еще из известных тренеров родился в Алтайском крае?

- Как-то смотрел по Интернету - есть довольно известные люди.

- Среди них, например, Шломо Шарф - бывший тренер сборной Израиля: он родом из Бийска.

- О как.

- Причем тоже родился в 1943-м году.

- Бывает, что судьбы вот так переплетаются. Мир тесен. Пока не работал за границей, совершенно не представлял себе гигантские размеры нашей планеты. А потом выяснилось, что в любой точке мира могут произойти очень интересные встречи.

- Пример приведете?

- Да про них книгу можно написать. Однажды была встреча с человеком, чью фамилию назвать не могу: в течение тридцати лет нелегально проживает и работает за рубежом. Оказалось, что он очень серьезный болельщик. Когда он рассказывал о себе, я поражался, какие есть умные люди, патриоты. А в Сьерра-Леоне как-то предложили купить половину алмазного рудника. Не совсем бледнолицый человек - но на чистом русском языке. Прилетел специально на какую-то игру, едем с ним в лифте, и он начал предлагать: мол, давайте вложимся, у нас получится.

***

- Хоть одно большое интервью без вопросов про Камерун обходилось?

- Знаете, с некоторых пор меня не то чтобы раздражают вопросы про тот период - скорее, некомфортно себя чувствую, когда только про него и спрашивают. Хоть я и понимаю, что узнали меня, в основном, после Камеруна. Но ведь и после чемпионата мира в Италии было много ярких событий.

- Суровцев рассказывал, что, по вашим словам, у вашей жены в первый день пребывания в Камеруне съели собаку. Действительно?

- Мы только предположили, что съели - у нас ее украли. В первую ночь нас на вилле ограбили, после этого завели собаку. Не прошло нескольких суток, как и она исчезла. Потом нам министр подарил уже взрослую собаку, которую проще было съесть раза в три, чем того щенка: слишком уже добрая она оказалась.

- За время пребывания в Африке хоть раз было страшно?

- Было. Через день после того, как нас обворовали, напали на нашего тренера - и там уже с применением оружия. Пришлось нанять специально мальчика. В плане охраны от него толку особого не было - весил килограммов сорок от силы. Но если местные увидят, что вы дали работу черному, никто к вам придираться не будет.

Еще вспоминается случай, как перед одной из последних игр отборочного цикла - на выезде против Габона - в беседе с министром молодежи спорта он сказал: «Мсье Валери, если не выиграем, то вы сразу летите в Москву, я во Францию, а вашу жену депортируем через посольство. Потому что если не попадем на чемпионат мира, то народ может что угодно сотворить». У Габона мы выиграли, после этого стало легче.

- Любят в Камеруне футбол, видимо.

- Очень любят свою команду: что мужчины, что женщины. На стадионе обычно и тех и тех половина. Как ни странно, мне кажется, что камерунцы - самые лояльные болельщики в мире. Помню, как мы играли домашний отборочный матч против Нигерии. При счете 0:0 нигерийцы проводят классную атаку, бьют по воротам, после этого болельщики встают и начинают аплодировать. При этом сборная Нигерии для Камеруна один из самых принципиальных соперников.

- В ЮАР существует так называемый белый расизм, когда притесняют белых. В Камеруне подобного в своей адрес не ощущали?

- Нет. Камерун это колониальная страна: в свое время они были и под флагом Германии, и под флагом Англии, и под флагом Франции. Правда, к немцам и англичанам отношение там не очень хорошее, а вот к французам наоборот. К слову, люди там прекрасно понимают, что тренер сборной местным не может быть по определению. У них десять племен, десять языков, так что если поставить тренером представителя одного из них - играть будут только свои. Поэтому к тренеру относятся с почтением. Например, на улице могли подойти к жене потрогать или погладить - белая женщина у них редкость.

- Вспоминается эпизод, как матери итальянского футболиста Антонио Кассано болельщики подарили огромный букет роз.

- Подарков было много. И от президента, и от министров. Дочь вообще хотели выдать замуж за местного, чтобы она не уезжала, искали кандидата.

- В этот момент, наверное, перекрестились.

- Знаете, например я и из Кореи уезжал очень тяжело. Все-таки четыре года провел там, отпускать не хотели. В одном из китайских клубов предлагали баснословный контракт. Китайцы вообще на нас похожи во многом: по любому поводу дарят подарки, устраивают банкеты. Особенно иностранцам.

- Если вернуться к тому самому чемпионату мира в Италии - в стартовом матче против Аргентины камерунцы играли весьма грубо. Случайно так получилось?

- Именно так играть и требовалось. Была задача немного напугать соперника. Планировалось, что Аргентина дойдет до финала, соответственно в первых матчах вряд ли будут выкладываться полностью. Тем более, что такое для них Камерун? Поэтому нашей целью было сыграть так, чтобы они, что называется, бегали на цыпочках. И, хотя аргентинский футбол достаточно жесткий, но мы начали их затаптывать. Да, у нас были удаления, но результата ведь достигли. Перед матчем я мечтал о ничьей, а получилось еще лучше. Но это был единственный подобный случай, в остальных матчах, в том числе и в отборочных, мы играли очень корректно.

- Из той сборной с кем-нибудь поддерживаете связь?

- Уже нет: все-таки столько времени прошло. Помню, что, когда работал в Корее, эта страна боролась за право проведения чемпионата мира: в этот период несколько раз доводилось выступать на презентациях, на которых присутствовали и журналисты из Камеруна. Как-то в Москву приезжал лидер той сборной Роже Милла. Правда, меня в тот момент в городе не было, поэтому он оставил мне видеообращение через журналиста. Как-то пересекался с капитаном команды Стефаном Тату - кстати, это он должен был стать женихом моей дочери.

- В Камеруне после 90-го года еще доводилось бывать?

- В 93-м году ездил туда за игроками: в тот момент работал в Турции. Неудачная поездка получилась - все более или менее нормальные камерунские футболисты к тому моменту разъехались по сборам.

***

- Прожив в Камеруне несколько лет, сумеете отличить местных жителей от других африканцев?

- Это довольно трудно. Вообще, в самой сборной есть и темные игроки, и посветлее. Те племена, которые живут ближе к Кении, Чаду, они очень темные. Те, кто ближе к океану, наоборот - более светлые. Последние уже позиционируют себя выше первых. Еще есть племена пигмеев, состоящие из людей маленького роста. В сборной, которую я тренировал, были их представители. Эммануэль Мабоанг, например, был ростом примерно 151 или 152 сантиметра, Эмиль М’Бу - около 153. К ним отношение было как к второсортным людям.

- После Камеруна предложения от европейских клубов были?

- Были - из Италии, Франции.

- Почему не срослось?

- Прекрасно понимал, что не смогу там работать. В той же Франции очень важно владеть французским языком. А тот язык, что я освоил в Камеруне, весьма отличается от настоящего французского: что-то наподобие нашего «Я твоя не понимать», в таком духе. Понятно, что можно было работать с переводчиком… Но вот французских журналистов я на дух не переношу. Может быть, потому, что для меня шоком тогда было, что они пишут что хотят. У нас же, по крайней мере тогда, писали только то, что нужно.

Та же причина в Италии. Даже во время чемпионата мира журналисты постоянно искали до чего докопаться. Перед четвертьфинальной игрой задавали вопросы в стиле «Вы знаете, вот вам повезло»… С объективностью там, мягко говоря, не очень. Поэтому я прекрасно понимал, что если буду там работать, то не смогу наладить отношения с прессой. А то, что журналисты снимают тренеров, факт общеизвестный.

- Работая в Турции, заманили туда Курбана Бердыева. В Туркменистане познакомились с ним?

- Как с игроком мы с ним не пересекались: когда я начал работать в «Колхозчи», то его уже не было - играл либо в алма-атинском «Кайрате», либо в одном из ростовских клубов. Но как игрок он мне очень нравился: очень тонкий, элегантный футболист. Поэтому следил за ним внимательно. И в дальнейшем общались тесно, дружим семьями.

И однажды наступил такой момент, что пришлось уходить из турецкого «Генчлербирлиги». Тогда президент клуба попросил меня найти человека, который мог бы продолжить начатое дело. Сразу решил, что Курбан Бикеевич с этим справится. Пригласили, побеседовали с ним. На новом месте он себя зарекомендовал очень хорошо. Правда, через восемь месяцев не выдержал и ушел, хлопнув дверью.

- Из-за чего же?

- Отношения там своеобразные. Президенты клубов люди непростые, могут диктовать свои условия. А наши люди не очень покорные. После этого Бердыев попал в смоленский «Кристалл», где его никто толком и не знал. Там он тоже показал себя с лучшей стороны и уже был приглашен в Казань. Талантливый тренер.

- Ходили разговоры, что после его увольнения в «Рубин» могут пригласить вас. Не более чем слухи?

- Думаю, да. Причин таких слухов может быть несколько. В свое время Бердыев в «Рубине» прошел несколько этапов, и в какой-то момент заявил о своем желании уйти с поста главного тренера. При этом хотел остаться в структуре клуба, отвечать за инфраструктуру, а главным тренером сделать меня. Еще помню, что примерно за год до его увольнения был сделан фильм о «Рубине», а я был в числе приглашенных на презентацию.

- Кстати, не у знаменитого ли Станислава Каминского Бердыев в «Кайрате» играл?

- Скорее всего, да.

- Что можете о Каминском сказать? Это же легенда для барнаульского «Динамо».

- По-моему, хороший тренер. Но оценивать работу специалиста, не зная его, не очень корректно. Вообще, когда тренеры в неформальной обстановке встречаются - все милые, порядочные, улыбаются. В рабочей обстановке же отношения совсем другие.

Вообще, нет ни одного человека из нашего тренерского цеха, о ком я бы мог сказать плохо. Может быть, потому что мало работал в России. Хотя я больше двадцати лет работал на юношеском и профессиональном уровне в советское время. Там были такие моменты, что будь здоров.

- Какие же?

- Например, приходит ко мне тренер, с которым когда-то работали вместе: «Валер, вот восемь тысяч, скажи ребятам, чтобы не упирались». Оказалось, что в случае победы ему на следующий день должны давать двадцать первую «Волгу». Я его послал - а через пятнадцать минут после начала игры мы уже два пенальти получили в свои ворота. После матча мы встретились, он говорит: «Пришлось те деньги судье отдать». Ну не буду же на него всерьез обижаться - времена такие были.

- Еще памятные судейские беспределы в вашей работе были?

- Помнится, наш «Колхозчи» играл с «Карпатами», которые рвались в Высшую лигу. Минуте на десятой забиваем гол, после чего получили два пенальти, еще пропустили после выхода один на один. Захожу в судейскую в перерыве матча: «Ребята, вы что творите?». Был там такой судья Амир Туфатуллин, он в ответ: «Это вам за Имамова». Вспоминаю, что Юрий Имамов был администратором команды в прошлом сезоне, а к тому моменту уже работал в Краснодаре. Говорю об это арбитру, а тот отвечает, что ему на это наплевать. Во втором тайме еще три гола пропустили.

- Желания заехать судье по физиономии не возникло?

- Конечно, возникло: все-таки молодым, рвущимся в бой тренером был. Хоть и было 34 года, среди всех тренеров был самым молодым.

***

- Вы в свое время играли в юношеской сборной Туркменистана. Что за уровень это был?

- Не в юношеской, а молодежной: первый розыгрыш «Кубка надежды». Уровень был весьма серьезным: сборные всех советских республик, а также команды Москвы и Ленинграда. Достаточно сказать, что в них были только профессиональные футболисты, причем не ниже класса «А» или «Б». Помню, что после этого турнира игроки тут же попадали в клубы Высшей лиги, даже сборные. На этом кубке мы обыграли команду Украины, семь человек из которой вскоре играли в сборной СССР.

- На какой позиции играли?

- Был нападающим. Играли по схеме «3−2-5», потом перешли на «4−4-2».

- Какие воспоминания остались о детстве после переезда в Ашхабад. Наверное, было голодно?

- В Ашхабаде я стал жить уже после поступления в институт. Это уже было очень неголодное время: к тому моменту мы уже жили с мамой вдвоем. А голодное детство было примерно с первого по пятый класс - я в то время воспитывался в детском доме под Алма-Атой. Помню, как опухали ноги, как были большие язвы на ногах - но из-за того, что ноги были опухшие, не болели.

А Ашхабад - это моя юность, когда я был счастливым молодым человеком. Успевал и учиться, и играть, и все остальное. Перед этим жил в городке Кизыл-Арват недалеко от Ашхабада, с шестого по десятый класс учился там. Я вообще не отношу себя к тем, кто говорит: мол, раньше все было плохо. Всякое было, но, например, не было такого разделения на бедных и богатых, как сейчас. Да, были люди с бОльшими возможностями, но вели себя сдержанно, не вызывающе. Скажем, у меня в друзьях был сын генерала. Сейчас бы это была фигура, к которой ни на чем не подъехать. А тогда все было по-другому: играли в одной команде, в одном оркестре.

- Вы играли в оркестре?

- Да, я вообще музыкой занимался очень серьезно, более двадцати лет играл.

- На чем играли?

- На трубе. В то время, это был конец пятидесятых - начало шестидесятых, регулярно начали создаваться ансамбли. Термин «Стиляги» слышали? Вот меня можно было отнести к ним: я играл джаз. Правда, в самом начале я играл марши в духовом оркестре - и боевые, и похоронные.

В восьмом классе я уже зарабатывал больше, чем мама - между прочим, главный бухгалтер серьезного предприятия. Почему так получилось? На весь наш город был всего один военный оркестр и один гражданский. Когда кого-то хоронили с музыкой, директор школы заходил к нам в класс: «Непомнящий, выйди на минутку». Выхожу - он говорит, что нужно отыграть на похоронах. А я так их терпеть не мог, боялся, но играл. И за это мы получали деньги, причем я был первой трубой в оркестре: гонорар больше, чем у большинства. Похоронные марши у Шопена сделаны как раз с упором на трубу, должен быть пронзительный звук.

А в эстрадном оркестре играл на танцах. Сейчас это называется дискотекой, а раньше были просто танцы: сначала играли духовые, а потом стали играть эстрадные. Духовые играли более плавную, серьезную музыку - например вальсы или танго. А у нас уже более ритмичная музыка была. За это получал официальную зарплату.

- Никогда не думали, как бы повернулась ваша жизнь, если бы стали профессиональным музыкантом?

- Талантливым музыкантом я не был, играл исключительно по нотам. Когда играешь джаз, обязательно нужно уметь импровизировать. А у меня импровизации были самые простые, хотя я и вырос на музыке Луи Армстронга, Дюка Эллингтона. Пытался копировать их стиль, правда третья октава у меня очень трудно получалась. Вообщем, музыкантом я точно стать не мог.

***

- Азиатский футбол в то время - экзотика?

- Приведу пример. С китайскими футболистами первый раз встретился в конце пятидесятых, когда сборная этой страны приезжала играть в Туркменистан. В то время там работал кто-то из советских тренеров. Помню, кстати, китайские бутсы и китайские кеды, с которыми мы чуть позже познакомились. Кеды - что тогда, что сейчас - одни и те же: лучшие в мире. Наши кеды практически никто не носил.

Ну так вот. Китайцы очень сильно отстали в футболе. В 90-м году я приехал туда, чтобы подготовить их молодежную сборную к чемпионату мира, и меня познакомили с руководителем федерации футбола Китая. Он, кстати, очень прилично говорил на русском языке. И вот он объясняет: с тех самых пор, как у нас работали советские тренеры, ничего не поменялось. А ведь тридцать лет прошло. Помогите нам! И я читал им лекции, проводил занятия.

- Помогло?

- Скажу так: за период с начала девяностых и по сегодняшний день Китай сделал гигантский шаг вперед. По развитию инфраструктуры мы отстали от них лет на сто. В любом городе, где присутствует профессиональная команда, есть шикарный стадион. А какие базы строятся!

А почему топчутся на месте - на это есть причина. Как мне тогда в 90-м сказали: мы от вас взяли не только все хорошее, но и все плохое. Отсутствие дисциплины, профессионального отношения к делу как у игроков, так и у тренеров. В других видах спорта у них палочная дисциплина, в футболе же это наладить не удается. Хотя талантов у них очень много. Хватает высоких футболистов - метра под два ростом. Бывает, правда, и наоборот: очень маленькие. Север и Юг у них - разный футбол, да и жизнь разная. Да и в любой стране так.

Так что, вообще, если говорить про Корею, Японию и Китай - именно последние талантливее всех. Но у корейцев есть сверхдисциплина, у японцев тоже. Поэтому своей дисциплиной они добиваются большего.

- В японском футболе уже в девяностые годы хватало известных людей: тот же Арсен Венгер работал в одном из клубов.

- Японцы пошли по такому пути и стали понемногу двигаться вперед.

- Когда речь заходит о Корее, наверняка спрашивают, пробовали ли собаку?

- Всегда спрашивают.

- Пробовали?

- В Корее - нет. В Китае - да.

- В Китае тоже едят?

- Едят. Правда, в тот момент я не знал, что это собака. Если в мой первый приезд в эту страну игрокам на обед выдавали по миске риса и по паре кусков мяса, то в более поздний период на нашей базе уже был шведский стол. Как-то раз среди всего прочего увидел несколько видов мяса. Подошел, смотрю: какие-то волокна. Набрал в тарелку, сажусь за наш стол, а все тренеры на меня так внимательно смотрят. Все съел, а потом спрашиваю: а чего вы так на меня смотрите? Они в ответ - «Дог» (по-английски «собака» - прим.ред.). Правда, не заметил какого-то отличия во вкусе. Различными соусами когда поливаешь, разницы нет.

- Слышал про один случай из вашей карьеры в Китае. Команда, которой вы руководили, вместо того, чтобы отдать мяч сопернику в рамках правила «Фэйр плей», случайно забила гол. А затем российские футболисты вашей команды, не зная о существовании такого правила, не давали сопернику забить ответный мяч, хотя вся остальная команда не мешала. Было такое?

- Это было в Корее и не совсем так. Как раз только ввели понятие «Фэйр плей». После травмы одного из футболистов мы бросали аут и должны были отдать мяч сопернику. В районе центральной линии выбрасывается аут, другой наш футболист, не глядя, бьет в сторону чужих ворот. А голкипер соперника в это время располагался между центральной линией и штрафной площадью: не успел вернуться в ворота после паузы. И получился гол. Наш игрок даже за голову схватился: забивать, конечно, не собирался.

А в нашей команде в воротах тогда играл Александр Подшивалов, бывший вратарь московского «Торпедо». Говорю ему, чтобы пропустил ответный гол, он - мол, без проблем. Соперник начинает с центра поля, идет к воротам, все наши полевые игроки расступаются. И вот форвард выходит к воротам и… пытается катнуть мяч Подшивалову между ног. Разумеется, вратарь забирает и говорит сопернику: не бей так больше. Выбивает мяч, новая атака - то же самое. Раза три такое повторялось, пока Подшивалов вообще с ворот не ушел, чтобы просто в пустые ворота забивали. После матча спрашивали соперника: зачем так делаешь? Могли бы вообще не дать забить.

- Еще российские игроки в ваших командах в Азии играли?

- Конкретно в той команде еще играл Борис Востросаблин, тоже торпедовец. Также по Корее помню Сергея Бурдина, а в Турции в моей команде были Мухсин Мухамадиев, Юрий Матвеев, Сергей Агашков.

- За время работы в российском футболе игроков из стран, где работали, звали?

- Попыток делалось много, но практически не получалось. Хотя вот Ким Нам Иль играл при мне в «Томи». Я его сюда приглашал.

***

- Чем запомнился период работы в сборной Узбекистана?

- В то время я не только сборную тренировал, но и «Пахтакор». При мне в сборной, например, заиграл Виталий Денисов, который сейчас играет в московском «Локомотиве». Одил Ахмедов из «Анжи» играл у меня в «Пахтакоре». Помню, что легко выиграл с «Пахтакором» национальный чемпионат, а вот в сборной получилось не очень - не смогли пробиться в финальную часть Кубка Азии: так сказать, судейские силы вмешались. Еще помню, что однажды падал самолет, на котором мы летели со сборной Узбекистана.

- Ужас!

- За считанные секунды спустились с высоты одиннадцать тысяч метров до пяти. За это время много чего успело произойти. Но судьба нас хранила: очень грамотно сработал пилот. Потом президент клуба и президент федерации футбола поощрил весь экипаж хорошей премией.

- Почему в России начали тренировать всего лишь несколько лет назад?

- Причин было много. Предложения были, но обычно они поступали в форс-мажорные для клубов ситуации. Команда терпит бедствие, а я в это время работаю за границей. И я должен сразу сорваться, приехать и решить, работать или нет. Но я же не могу принимать такие решения, не видя условий, созданных команде, не зная всей ситуации. Поэтому и отказывался. Ярославль звал, когда еще в Высшей лиге был, «Черноморец», московское «Торпедо».

- Тренировать сборную России никогда не звали?

- Когда-то давно был разговор об Олимпийской сборной. В основную же не звали никогда.

- Какие-то надежды, что еще могут позвать, остались?

- Да ну какие могут быть надежды? Я вас прошу.

- На сколько лет себя ощущаете?

- Как-то раз после шестидесятилетнего юбилея я давал интервью «Спорт-Экспрессу», и журналист меня спросил: на сколько лет вы себя ощущаете? Я ответил: раз шестьдесят - чувствую себя на шестьдесят. Так у меня супруга потом возмущалась: мол, зачем так ответил? А я как раз к тому времени отработал четыре года в Корее: за рубежом, как бы успешно ни работал, устаешь. Было какое-то опустошение, вот я и ответил так. Через какое-то время начал думать: елки-палки, а ведь чувствую себя все лучше и лучше. В том же Томске в мой первый приход - казалось бы, столько трудных ситуаций, безденежье - но внутреннее состояние было боевым.

Так что ощущения своего возраста у меня сейчас нет. Вообще, всегда смущает, когда говорят о возрасте тренера. Понятно, что сейчас уже не могу пятнадцать раз на одной ноге присесть, как делал раньше, или пробежать с футболистами кросс километров восемь-десять. Но ведь и работа теперь строится по-другому, с годами становишься опытней, тренировочный процесс строишь по-другому. Удивляюсь: страной управлять в семьдесят лет можно, так почему командой нельзя? Вообщем, хотелось бы быть моложе, но физически пока все в порядке

Дмитрий Евполов,

ИА «Амител», 23 мая 2014