Восхождение с ромашкового поля
Восхождение с ромашкового поля
Восхождение с ромашкового поля
В этом году исполнилось 65 лет со дня рождения первого отечественного покорителя Эвереста, нашего земляка Владимира Балыбердина.
В ноябре краевая федерация альпинизма организовала в горах Алтая соревнования его памяти, а «Алтайский спорт» отправился тем временем в противоположную сторону - на станцию Шпагино Заринского района, где Владимир Сергеевич провел детские годы.
Родные увалы
Вместе с мамой он несколько лет жил в Шпагино в доме своего деда Ионы Калиновича Моисеенко, заведующего местным фельдшерско-акушерским пунктом. Дом этот сохранился, но стоит сейчас в другом месте. В свое время его приобрел и перенес метров на триста отец ныне здравствующего алтайского поэта и писателя Николая Богормистова. В своем поэтическом сборнике «Долгое лето» Богормистов посвятил альпинисту одно из стихотворений. Там есть такие строчки: «Я полюбил ромашковое поле, он горы всей душою полюбил». Но это противопоставление всего лишь литературный прием, чтобы подчеркнуть разность судеб. Владимир Сергеевич, даже при всей своей страсти к горам, никогда не забывал ромашковое поле своего детства.
Первым рассказал о том, что Балыбердин родом из наших мест, в газете «Алтайская правда» директор краеведческого музея Заринского района Евгений Назаров. Между ним и альпинистом после восхождения нашего земляка на Эверест завязалась переписка. В одном из писем, ныне бережно хранящемся в музее, Балыбердин писал: «Мой последний приезд в Шпагино был в 1976 году. Тогда мы проехали на машине по окрестным деревенькам, побродили по лесам и берегам ручьев и речушек. Здесь мы мальчишками собирали ягоды и грибы, ловили пескарей, припасали телят, убирали колхозные картошку и свеклу, катались с увалов на лыжах. Возил меня мой дядя, муж старшей маминой сестры Любови Ионовны - Анохин Николай Васильевич. Они живут в Барнауле, регулярно приезжают погостить к нам в Ленинград».
По волнам памяти
Мне удалось отыскать нескольких человек, знавших Владимира Сергеевича, когда он был маленьким. Правда, за давностью лет память их сохранила немногое. Вспоминает Дисангали Умарович Жумадилов, ныне житель Заринска:
- Мы жили по соседству с дедом Балыбердина. Володя в детстве такой крепенький, белобрысенький был. Летом мы в обычные для детворы игры играли - с мячом, в казаки-разбойники… Когда озеро льдом покрывалась, бегали туда жуков сквозь лед смотреть.
На этом озере едва не разыгралась трагедия с участием будущего восходителя на Эверест.
- Его спас Гена Тагильцев, - мой ученик, - рассказывает Зинаида Ивановна Сидорова, в ту пору учительница шпагинской школы, а ныне жительница Барнаула (ее муж Савелий Степанович долгие годы был директором школы - Прим. «АС»). Весной мальчишки катались на льдинах, и Володя сорвался - стал тонуть.
Мы спускаемся с Геннадием Петровичем Тагильцевым по косогору к тому самому озеру. Моросит мелкий, нудный дождик. — С тех пор еще тропка сохранилась, - кивает на примятую траву мой спутник, всю жизнь проживший на станции.
Восхождение с ромашкового поля
На стене школы, где учился будущий альпинист, висит мемориальная доска. На вопрос, кто такой Балыбердин, ученики отвечают без запинки: «Первый российский покоритель Эвереста!».
- Вы напишите в газете, чтобы нам новые ракетки привезли, - узнав, кто их спрашивает о знаменитом земляке, быстро сориентировались школьники. Уроки закончились, и они играли в школьном коридоре в настольный теннис. Учитель физкультуры Владимир Никулин сообщил мне, что в селе Шпагино, которое в нескольких километрах от одноименной станции, живет Надежда Алексеевна Бочкарева - одноклассница Владимира Балыбердина.
- Ой, да мы ж с Володькой за одной партой в 5-м классе сидели! — всплескивает руками пожилая женщина, много лет проработавшая бригадиром на молочной ферме. — У нас в селе четыре класса было, а потом мы стали ходить на станцию. Классная спрашивает: «Куда ж тебя посадить?». А я говорю: «Я с Вовкой сяду. Он маленький и я маленькая». На первой парте мы сидели. Очень хороший мальчишка! На пятерки учился, а я отставала маленько. Он меня все наставлял: давай, мол, подтягивайся. Но в восьмом классе мы вместе уже не учились, он с мамой куда-то уехал. У меня есть фотография - Володька на Эвересте. Я иногда (смеется) разговариваю с ним.
Нехоженый маршрут
Владимир Балыбердин в связке с Эдуардом Мысловским поднялся на Эверест 4 мая 1982 года. Это была первая советская экспедиция на высочайшую вершину мира. Для ее штурма был выбран сложнейший нехоженый маршрут - по юго-западной стене. С 4 по 9 мая на вершине побывали одиннадцать советских спортсменов. О том, как это было, альпинисты рассказали в книге «Эверест-1982». Газетная площадь не позволяет передать драматизм тех майских дней тридцатилетней давности и предшествующих им событий. Для этого надо прочитать саму книгу. Чего стоит только подробное описание восхождения и спуска с горы связки Балыбердин-Мысловский, когда наш земляк проявил себя лидером с большой буквы, человеком, для которого важнее не собственное честолюбие, а ответственность за командный результат и тех людей, что рядом. Для газетной публикации мы выбрали из книги только те отрывки, которые дают общее представление о восхождении и характеризуют его первого номера.
Владимир Балыбердин:
«Признаться, какое-то честолюбивое чувство от того, что здесь стою именно я, все-таки шевельнулось в глубине души. Оно не было резким, внезапным, как не была внезапной сама победа. Слабая надежда на нее, видимо, безотчетно зародилась еще когда было принято решение о выходе нашей двойки из базового лагеря. К утру 4 мая надежда переросла в уверенность, а желание - в обязанность. Поэтому, глядя на Тибет, я не ощутил приступа бурной радости. Я подумал: «Ну вот, наконец-то. Вверх больше не надо. Можно отдохнуть. И что бы теперь ни случилось с погодой, с маршрутом и даже с нами - все равно русские побывали на Эвересте».
Юрий Рост, журналист:
«Каждый мечтал о маленькой покатой снежной площадке над всей Землей - о восхождении на вершину. Даже если по альпинистской роли ему предстояло устанавливать предвершинный лагерь, откуда пойдут вверх другие… Но задача тренеров была отобрать таких людей, которые в случае потери для них возможности вознестись не утратили бы присутствие духа и оставались бы профессионалами высокой пробы. Для этого кроме морального здоровья надо было быть очень здоровым физически. Руководство экспедиции решило тщательно проверить физические возможности каждого кандидата. Начались жестокие обследования - а я бы сказал, испытания - людей в Институте медико-биологических проблем и во врачебно-физкультурном диспансере. Господи, как только не «издевались» ученые над альпинистами! «Поднимали» их в барокамерах до десяти километров, заставляли дышать чистым азотом, морозили, давали запредельные нагрузки, и все до крайних, почти критических пределов…».
Владимир Балыбердин:
«Только тут, при монотонной ходьбе по снегу, когда не нужно было искать зацепки, выбирать простейшие варианты лазания, организовывать страховку, я почувствовал, как я устал.
Постоянная техническая работа отвлекает от наблюдений за собственным организмом, поэтому человек выматывается до предела, не замечая этого.
На снегу после нескольких шагов человек истощает свой кислородный запас и останавливается отдыхать; навалившись руками на колено, можно опустить голову, закрыть глаза и думать о чем угодно. Вместо анализа технических сложностей наступает время анализа своего физического состояния. Здесь начинаешь считать шаги, пытаясь пройти как можно больше до следующей остановки. Здесь замечаешь, как сильно замерзли руки и ноги, и стараешься интенсивнее шевелить пальцами. Ни в коем случае нельзя давать им потерять чувствительность. Сердце бешено колотится, легкие лихорадочно перекачивают огромные массы воздуха, пытаясь высосать из него редкие молекулы кислорода, а ты в этой чистейшей, разряженнейшей атмосфере движешься медленно, как сквозь густую, вязкую массу, опутанный невидимыми сетями и обвешанный гирями. В этом исключительно сухом воздухе организм теряет огромное количество влаги, но очень пить не хочется, потому что холодно. Организм незаметно обезвоживается до опасных пределов. Есть тоже не хочется: все равно нет кислорода для окисления пищи. Водяной пар при выдохе (без кислородной маски) превращается в кристаллики льда еще в гортани и оседает на ее стенках.
Горло воспаляется так, что, глотая свою слюну, испытываешь жуткую боль, как будто глотаешь битое стекло. Одна мысль об этом вызывает панический страх, но и рефлекторное слюноотделение. И пытка продолжается».
Анатолий Овчинников: старший тренер команды советских альпинистов:
«У нас была уверенность, что двойка Мысловский - Балыбердин выполнит поставленную перед ней задачу, хотя им будет очень и очень трудно.
Мысловский находился далеко не в лучшей спортивной форме. И возраст есть возраст, но воля, целеустремленность, уверенность, желание достичь заветной цели являются хорошими союзниками в любом трудном мероприятии. А В. Балыбердин обладал не только огромной целеустремленностью, волевым настроем, желанием достичь вершины Эвереста, но и необыкновенной работоспособностью, как внизу, так и на больших высотах. Это он продемонстрировал на предгималайских сборах, а в Гималаях с первого дня он выполнял любые работы - самые тяжелые, самые трудоемкие, но необходимые для успеха экспедиции.
Мы понимали, что быстрому прохождению ледопада Кхумбу в трудных условиях этого года экспедиция обязана Балыбердину и Шопину. Они первыми пришли в лагерь I, переносили грузы в лагерь II и выше. Обработка маршрута на скалах перед лагерем IV во время акклиматизации также проведена В. Балыбердиным. Он во время акклиматизации и восхождения не пользовался кислородом. Только чрезмерно трудные условия, усугубившиеся потерей рюкзака Э. Мысловским, заставили его использовать кислород во время сна. Не умаляя достоинств других участников экспедиции, можно ответственно сказать, что он был лучшим участником экспедиции. И заслуженно достиг вершины Эвереста первым из советских альпинистов.
Ленинградские тренеры, принимавшие участие в подготовке В. Балыбердина, могут гордиться его успехами, а тренеры экспедиции удовлетворены тем, что сумели разглядеть среди большого числа кандидатов талантливого, ранее не обладавшего широкой известностью альпиниста, оценить и включить в состав экспедиции».
Деревенская закалка
В биографии Владимира Балыбердина есть путаница. Касается она места и времени его рождения. Известно, что он из учительской семьи. Мама - Таисия Ионовна, отец - Cергей Дементьевич. День рождения Владимира Сергеевича отмечали в семье 1 октября. Но в записи акта о его рождении стоит другая дата - 2 июля. Между 1 октября 1948 года и 2 июля 1949 года разница - девять месяцев. С местом появления на свет такая же неясность. Сама Таисия Ионовна говорила, что сын родился на станции Шпагино. Однако в акте о рождении, копия которого хранится в районном музее, местом рождения Владимира Балыбердина указывается село Ново-Маношкино. Впрочем, это не противоречит материнской версии - там находился сельсовет. Но как тогда объяснить тот факт, что сам Владимир Балыбердин в письме директору краеведческого музея Заринского района Евгению Назарову сообщает, что появился на свет в Барнауле в роддоме недалеко от железнодорожного вокзала?
По словам Ольги Александровны Окладниковой, сотрудницы музея истории туризма и краеведения города Заринска, на самом деле расхождение в датах рождения Владимира Балыбердина - всего лишь маленькая материнская хитрость. Таисия Ионовна написала о ней в одном из своих писем, адресованных заринским краеведам. Она хотела, чтобы сын пошел в армию не осенью, а весной - на полгода позже. Вероятно, Таисия Ионовна держала в уме и поступление сына в вуз. Датой рождения Владимира Балыбердина поставили тот день, когда отец заявил о новорожденном в сельсовете. Говорят, что это было распространенной практикой в деревне: когда человек объявился, тогда и родился. Впрочем, какое это сейчас имеет значение?
С ноября 1949-го по март 1954 года семья Балыбердиных жила в Тягуне, а затем снова переехала в Шпагино - к дедушке и бабушке по материнской линии. Уже без отца. Как вспоминал в письме на родину Владимир Балыбердин, своего папу он почти не помнит, Сергей Дементьевич ушел из семьи, когда сыну было около четырех лет, и в 1955 году умер в городе Акмолинске (ныне столица Казахстана - Астана. — Прим. «АС»). В книге «Эверест-82» Юрий Рост так описывал характер Владимира Балыбердина: «По внутреннему укладу Володя мне представляется не лидером какого бы то ни было коллектива (пусть даже из двух человек), а собственно коллективом. Всю жизнь он сам пробивался, без избытка ласки и сантиментов, он и рассчитывал главным образом на себя».
Владимир был в семье вторым ребенком, первым - сестра Галина. Бывает, что мальчик, растущий среди женщин, с трудом приобретает традиционные мужские качества. А бывает наоборот: с детства привыкает к ответственности, пытаясь заменить в доме мужчину. Балыбердин, представляется мне, как раз второй случай.
Из письма Таисии Ионовны, мамы альпиниста: «Рос Володя здоровым, спокойным, трудолюбивым. Еще в яслях не давал себя одеть: «Я сам!». В 13 лет выполнял довольно сложные работы: сделал погреб, туалет, обнес усадьбу оградой, покрыл крышу дома толью с гудроном». Из этого же письма можно узнать, что с восьмого класса он ежедневно занимался утренней гимнастикой, а с мая по октябрь спал на улице - закалялся. Когда парень учился в пятом классе, вспоминает Таисия Ионовна, она несколько раз затевала разговор, что после 7-го класса надо бы поступить в техникум. «Он отмалчивался, а потом как выпалит: «Гале - институт, а я глава семьи - и мне техникум!». Все рассмеялись, потом опомнились: «А ведь Володя вперед смотрит, уже о своем месте в семье думает».
После седьмого класса Таисия Ионовна вместе с сыном уехала в Карасук Новосибирской области, где жила ее сестра Раиса. Старшая дочь Галина к тому времени уже училась в Ленинградском педагогическом институте имени Герцена. Окончив 11 классов и получив аттестат, в котором было только две четверки, остальные - пятерки, отправился в Питер поступать в электротехнический институт и Владимир Балыбердин. Поступил не сразу, год учился в ПТУ на телемастера. Но своего добился - стал студентом вечернего отделения Ленинградского электротехнического института связи имени М.А. Бонч-Бруевича, попутно доучившись и в профучилище. Альпинизмом он увлекся в 1968 году уже студентом - в институте была секция альпинизма. По окончании вуза работал старшим инженером в Центральном научно-исследовательском институте морского флота, а с 1980 года - инструктором по альпинизму в Ленинградском городском совете ДСО «Спартак».
Восхождение с ромашкового поля
Он не оставил горы. После Эвереста в 1989 году Бэл (так звали его в альпинистском сообществе), осуществил траверс четырех вершин восьмитысячника Канченджанга, в 1991 году повторно поднялся на Эверест, в 1992 году покорил восьмитысячник Чогори, после чего стал первым в стране альпинистом, взошедшим на три самые высокие вершины мира. Он был уже близок к мечте - массовому восхождению на Эверест под его руководством, но случилась беда. В ночь на 22 июля 1994 года Владимир Балыбердин погиб в Санкт-Петербурге в автомобильной аварии. Машина, на которой он зарабатывал в 1990-е годы частным извозом на жизнь, попала под колеса грузовика, выехавшего на красный свет. Сиротами остались три дочери.
Память бережно хранит
Работая над этим материалом, я посетил краеведческие музеи в Заринске и селе Сорокино Заринского района. И в одном, и в другом познакомился с экспозициями, посвященными легендарному альпинисту. «Ловкий как муха, сильный как лев» - так характеризовал его один из руководителей знаменитой гималайской экспедиции.
Среди экспонатов заринских музеев - камни с Эвереста, личные фото Владимира Балыбердина, письма. В Сорокино под стеклом хранится книга «Эверест, юго-западная стена» с дарственной надписью нашего знаменитого земляка директору музея Евгению Назарову, ныне уже ушедшему из жизни.
Если первопроходец темы Евгений Семенович Назаров вел переписку с Владимиром Балыбердиным и мамой альпиниста, то его городские последователи из объединения «Туристы-проводники» под началом Тамары Валентиновны Санниковой после гибели альпиниста даже съездили к его семье в Санкт-Петербург. Это они разузнали, что Балыбердин принимал участие в съемках популярного в советские годы фильма «Земля Санникова». На высоченную башню с часами взбирается с завязанными глазами не актер Олег Даль, а его дублер - Владимир Мясников. Балыбердин отвечал на съемках за подготовку стены, по которой поднимался каскадер.
Супруга Владимира Сергеевича Елена Васильевна и его младшая дочь Светлана очень обрадовались, когда получили от меня в электронном виде фотографии со станции Шпагино и документы из музеев. Им важно, что память о Владимире Сергеевиче жива на родине. В сентябре 2011 года Елена Васильевна и Светлана ездили в соседнюю с нами Новосибирскую область, в Карасук, где Владимир Балыбердин окончил среднюю школу. Их пригласили на открытие мемориальной доски и экспозиции в местном краеведческом музее, посвященной дорогому им человеку. А пять лет назад Светлана приезжала на станцию Шпагино, чтобы увидеть родину отца.
Она, единственная из сестер, живет в Санкт-Петербурге. Надежда и Татьяна осели в Москве, как и Елена Васильевна, которая вышла замуж за хорошего человека, воспитавшего с ней детей. Как сообщила мне Светлана, она окончила филологический факультет СПбГУ, но пока работает промышленным альпинистом. «Для меня это удобный способ подработать, так как я занималась скалолазанием и умею управляться с веревками, а по специальности не так просто устроиться», - написала она в письме. Кстати, Света имеет разряд кандидата в мастера спорта по скалолазанию, и не оставляет надежды вернуться в активный спорт.
Старшая дочь Владимира Балыбердина - Надежда - дизайнер. Татьяна - инженер-конструктор. У обеих есть дети. У Надежды растет сын Иван Балыбердин, а у Татьяны дочь - Александра Макагонова.
Восхождение с ромашкового поля
Когда Евгений Назаров попросил Владимира Балыбердина прислать для музея личные вещи, тот выразил сомнение. В ответном послании написал: «Что касается экспонатов, вопрос сложный. Я никогда не понимал: кому интересно смотреть на чьи-то старые пожитки? А камни с Эвереста я вышлю непременно». Он любил горы, свою семью, честно и добросовестно делал свое дело и, хотя знал себе цену, никогда не выпячивал собственное «я».
Виталий ДВОРЯНКИН,
«Алтайский спорт», 6.12.2013, 12.12.2013.
Автор благодарит за помощь сотрудников музея истории туризма и краеведения г. Заринска и краеведческого музея Заринского района.
