Накануне Дня Победы. Футбол у Брестской крепости

Валерий Лямкин о том, как на войне случается разное, но заканчивается все равно футболом

Как-то в начале 80-х годов нам, еще молодым историкам футбола, один из ветеранов посоветовал поговорить о довоенном футболе в Барнауле с Львом Лейбовичем. Мы с Анатолием Сапожниковым его номер телефона нашли по справочнику и пошли в гости. Жила чета Лейбовичей на Димитрова, в доме, где сейчас «Турина гора».

Мы представляли себе усатого красавца, героя войны, но перед нами сидел почти слепой, небольшого роста старик. Правда, с изумительной памятью и прекрасный рассказчик. От него мы и узнали о феноменальном барнаульском футболисте «Динамо» Григории Пушкине, бомбардире из «Локомотива» Петре Хломенке и дирижере атак из «Красного Знамени» Григории Ворожейкине. С последним, кстати, Сапожников еще успел поговорить, буквально за год до кончины ветерана. Очень полезным разговор и с ним, и с Лейбовичем получился. Интересные люди были.

Пацан из Дунькиной рощи

Заметно было, что ветеран войны Лев Ананьевич Лейбович к встрече с нами хорошо подготовился, навскидку перечислял составы еще довоенных барнаульских команд. Причем, всех игроков называл с именами и годами рождения, по их игровым позициям. Пытался даже по старым фотографиям опознать их, складывая при этом свой кулачок в подзорную трубу, наводя как бы зрительный фокус. Но узнавал на фото только себя, видимо, запомнив свое место расположения на снимке еще с тех давних лет.

В общем, он произвел на нас оглушительное впечатление! Начав свой рассказ с дикого футбола в Дунькиной роще, он замечательным монологом переместился в довоенные юношеские годы, где играл в то время со сверстниками в барнаульском «Спартаке». Я успевал только в тетрадь записывать. Помню, ощущения были, как будто на клад с золотом наткнулся, я старался не пропустить ни одного факта. Ничего подобного в газетах довоенных лет¸ о которых он рассказывал, и близко не было.

В 1941 году, летом, когда уже началась война, в Барнаул приезжал алма-атинский «Спартак», находившийся в турне по городам Сибири. До этого уже состоялись матчи в Омске и Новосибирске. Но если алма-атинцы играли своим сильнейшим составом, то барнаульские команды - уже без некоторых лучших футболистов, ушедших на фронт.

Лев Лейбович играл тогда еще в «Спартаке», а с августа 1941 года его перевели в «Динамо». Как раз в то время в Барнаул из небольшого городка Лепеля, что в Белоруссии, было эвакуировано минометное училище, в котором имелась своя достаточно приличная футбольная команда - «Зенит». Во главе ее был Анатолий Артемьев, племянник знаменитых советских футболистов. Он, кстати, в одной из игр с «Динамо» и пригласил Лейбовича в свою команду. Но через год, в августе 1942 года, именно в матче с тем «Зенитом» Лев сломал руку, и после госпиталя был отправлен в Томск, в училище зенитной артиллерии, будучи уже студентом машиностроительного института.

От Курска и до Бреста

Став зенитчиком, Лейбович в составе 180-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона попал на Воронежский фронт. Весной 1943 года, накануне Курской битвы, наши стояли на реке Сейм и противостояли самолетам противника. Ежедневно попадали под град бомб. Зенитчики и не прятались, так как нужно было стрелять по самолетам. Кому повезло, тот выжил.

Бомбы были разными. Были и на парашютах - САБ (светящиеся), были даже настолько большими, что воронки от них оставались глубиной с трех-четырехэтажный дом! Бывало, что авиационные бомбы разрывались совсем рядом с 85-мм зенитным орудием: кого убило, кого ранило. Были ранения и у Льва Ананьевича, но каждый раз он возвращался в строй, и к концу войны имел семь боевых медалей и Орден Отечественной войны.

Немцы очень старались подавить наши огневые точки. Однажды прямо на зенитки они выбросили парашютный десант, но наши бойцы расстреляли фашистов с прямой наводки и из пулеметов еще в воздухе, а остальных взяли в плен. Но самые страшные дни были на Курской дуге - сплошной ад! Или бои за Воронеж, от которого ничего не осталось.

Обе стороны несли огромные потери. Однажды немецкий самолет-разведчик обнаружил под Воронежем на узловой станции большое скопление наших эшелонов с техникой и живой силой, а также санитарный эшелон с ранеными бойцами, который шел в тыл.

Это был очень сильный налет. Уже темнело. Картина страшная: везде развороченные железнодорожные линии, разбомбленные эшелоны. Всюду крики, стоны, кровь, а от железнодорожных путей ползут раненые в сторону яблоневого сада. У кого нет ног, у кого нет руки…

Воронеж наши войска долго не могли взять. Одна половина города была нашей, другая - немецкой. До того бились, что вокруг ни одного здания целого не осталось. На вокзал вышли, а его нет: один перрон остался, и кругом развалины. Вот ведь и город взяли, а ничего нет, одни голые стены.

Затем бои на Украине, в Черниговщине, а оттуда двинулись на Брест. Там зенитчиков стали переучивать на гаубичную и противотанковую артиллерию для подготовки к решающему штурму Берлина.

Заворотные беки

И вскоре произошел уникальный случай: Лейбович встретился в Бресте с Борисом Власовым, старшиной из Барнаула, с которым они до войны играли вместе в футбол какое-то время в «Учителе». Борис был призван в армию еще до войны и встретил ее под Жмеринкой, недалеко от Винницы. Участвовал в тяжелых боях, в октябре 1942 года был серьезно ранен. Долгое время ходил на костылях, а затем вернулся на фронт уже старшиной. Имел много наград.

В феврале 1945 года друзья неожиданно встретились, и в первый же выходной день их ноги сами привели на брестский городской стадион, где играли местные «Динамо» и «Локомотив». Люди соскучились по мирной жизни и до отказа заполнили все свободные места на трибунах. Пришлось друзьям расположиться за одними из футбольных ворот.

Перед игрой, на разминке, футболисты стали бить по воротам, а пролетавшие мимо них мячи Власов и Лейбович ударами с лёта ловко возвращали в поле. Таким делом обычно занимались пацаны, и их в болельщицкой среде называли «заворотными беками». Но тут другая ситуация: огромное желание встретиться с мячом после долгой разлуки. Это не осталось незамеченным, и их тут же пригласили участвовать в игре. Бориса взяли играть за «Динамо», Льва - за «Локомотив». С трибуны их заметили и генералы из учебного лагеря, где велась подготовка и обучение новобранцев.

На следующий день Лев Лейбович и Борис Власов были вызваны в штаб командира полка, который был страстным поклонником футбола. Он тут же приказал обоим в двухнедельный срок создать боеспособную команду для грядущих соревнований среди воинских частей. Играющим тренером был назначен Власов. А надо сказать, что иметь хорошую футбольную команду считал за честь любой командир. Тут уж они щеголяли друг перед другом успехами своих команд, и поэтому иногда разгорались нешуточные баталии.

Силами подразделений тут же, у стен Северной крепости, было разровнено, утрамбовано и размечено поле, вкопаны футбольные ворота и скамейки для зрителей. Всего за два дня, по особому приказу, для команды были пошиты бутсы, майки и трусы. Все по-настоящему. Стали просматривать десятки молодых ребят, отбирать их в команду, а затем и упорно тренироваться. А тут и война закончилась!

Из Германии стали прибывать эшелоны с войсками. Очень много оказалось хороших молодых футболистов из Москвы и Подольска. Лучшим из них был, безусловно, воспитанник московского «Спартака» Василий Зотов. Было проведено несколько товарищеских матчей, и ни один из них не проигран. Команду кавалеристов обыграли 2:0, затем победили и артиллеристов, и танкистов. Но самой запоминающейся стала игра с командой 5-й Ударной армии, и победа далась с большим трудом только во втором тайме после точного дальнего удара Бориса Власова с 35 метров.

В честь Победы и окончания Второй мировой войны в сентябре 1945 года в Бобруйске была запланирована армейская Спартакиада Белорусско-Литовского военного округа, которым тогда командовал маршал Тимошенко. Очень сильная команда была у танкистов. Они за Брестом образовали футбольный лагерь и построили свой стадион. Разыграли свое первенство среди восьми команд. А на контрольную игру с командой Власова и Лейбовича собрали сборную, чтобы ехать в Бобруйск.

Хозяева даже не сомневались, что выиграют. Очень хорошо приняли, отдельно кормили. Поселили команду наших земляков в большую армейскую палатку, и накануне игры объявили общий день отдыха. А через день случилась сенсация! Хозяева были растерзаны в клочья - 4:0! После этого не было никаких сомнений, кто поедет на Спартакиаду.

Трагический случай

Приехали в деревню под Бобруйском за неделю до соревнований и там расселились в сельских домах по двое. Однако через неделю в полковом студебеккере, как назло, закончился бензин, и было принято решение - в город идти пешком. Произошло это 25 сентября. Как раз в тот день по радио прозвучало правительственное сообщение о демобилизации второй очереди (т.е. имеющих три ранения, студентов и т. д.). А московских студентов в команде было много, да и Лейбович был студентом, когда призывался.

Сообщение было воспринято с ликованием. Видимо, это и усыпило бдительность ребят, а уже стемнело. Случилось ЧП: двое из команды по дороге в город в луже наступили на оборванный электропровод и мгновенно погибли. Пройти войну, остаться в живых, и так нелепо погибнуть…

Гибель товарищей потрясла всех. Погибших похоронили в Бобруйске, а команду решено было вернуть в свою часть, понимая ее подавленное психологическое состояние. Вскоре наших земляков демобилизовали.

После войны в Барнауле Лев Лейбович играл в «Динамо» вместе с Василием Фомичевым, оба участвовали в становлении команды, завоевали кубок края, добились, чтобы команда участвовала в Первенстве РСФСР.

А Борис Власов вернулся в «Спартак», и в 1948 году стал организатором и центральным защитником барнаульской футбольной команды «Наука» при машиностроительном (политехническом) институте, одной из сильнейших в городе. Его даже приглашали на работу председателем крайспорткомитета как умелого спортивного организатора. Но он считал, что Родина не случайно выучила его на инженера, и долгие годы работал на заводе по специальности.

Валерий ЛЯМКИН.